Но вот и опять пора в путь. Забираем с собой очередную сотню лицеистов. Самые маленькие 150 опять остаются в Москве, видимо, в последний раз. Грузим накопившееся добро и отплываем.

В Казани, уже как обычно, нас ждут 250 рабов и четыре готовых баржи. Наш резидент вполне справился с размещением кожевенного заказа. На всех рабов заготовлена одежда и обувь. Резидент докладывает, что смутные слухи о каких-то людях, живущих на Каме, по Казани уже пошли. Никто ничего точно не знает, но слухи ходят. Ну что же, самое опасное время мы уже проскочили, теперь нас голыми руками уже не возьмешь.

Добрались до Агидели.

Перво-наперво просим Нила осветить наше место и наше дело. Собираем всех, кто сейчас находится в Агидели и Нил служит молебен. Высокий, аскетического вида, с медным крестом на груди Нил производит на присутствующих большое впечатление.

После молебна предлагаем Нилу выбрать место для божьего храма. На выбранном месте буквально завтра начнется строительство.

К Нилу обращаются с просьбой совершить обряд венчания. Оказывается, у нас уже не одна пара готова вступить в брак. Появление священника как нельзя кстати. На следующий день Нил проводит обряд аж у восьми пар. Проводим Нилу экскурсию по всем нашим достижениям. Он впечатлен. Сам предлагает проехаться по остальным городкам для проведения обряда венчания. Выделяем ему малую шхуну, и он отправляется в круиз.

Отчеты всех посадников ожидают в крепости. Идет четвертый год освоения и можно подвести некоторые итоги.

Граждан княжества уже более 1300 человек. Организовано семь городских поселений. Пока больше и не нужно. Все материально-техническое обеспечение организовано на месте. Налажена поставка недостающих и при этом действительно необходимых селитры и олова из Персии.

Агидель складывается как административный центр. Здесь будет сосредоточено управление княжеством. Здесь база формирующихся вооруженных сил. Здесь сосредоточено аграрно-селекционное дело. Здесь, в устье Кельтея формируется база легкой промышленности. Здесь монетный двор и пороховое производство.

Крепость сформирована по периметру из 24 зданий и 8 башен в два с половиной этажа. В крепости монетный двор, администрация, гарнизон, казармы войска, жилые помещения, которые в ближайшее время должны быть освобождены. Для этого строится посад из домов 6х6 м как индивидуальные дома для семейных и общежития для одиноких по 8 человек в доме. Уже построен один квартал из 20 домов по пять домов на улицу. Семейные и общежитские дома строятся через один, так что в квартале получается 12 общежитий и 8 семейных домов. В соседнем квартале, формирующем улицу, решено строить пока только общежития, поскольку семейных пока немного. Этот квартал отстроен только на половину. Улицы, ввиду пожарной опасности широкие, 10 метров. Надеемся, что пожар, если и случится, через такую улицу не переберется и больше 20 домов за один раз не сгорит.

Сейчас в Агидели живет 300 человек не считая военных. Больше половины из них уже перебрались из казарм в дома. По плану этого года все старожилы должны перебраться в дома. Новичков пока будем селить в бараках, но и там уже нет двухэтажных нар. В них уже нет необходимости. Таким образом, условия проживания на данный момент можно считать приемлемыми. Эти условия лучше, чем у 90% жителей Московского княжества. Все дома достаточно просторные, все с деревянным полом, все с печным отоплением по белому. Пока плохо с освещением, но в этом году эта проблема должна быть решена. Примерно такое же положение с условиями проживания в Кизеле, в Перми и в Уфе. В Усолье и в Юрюзани пока похуже в том смысле, что процент охваченных домами поменьше. Но и там в этом году процесс расселения должен быть завершен. В Ревде постоянно пока никто не живет.

Из общественных построек готовы: столовая с количеством посадочных мест для питания уже только в две, а не в три смены, баня достаточная для помывки всех жителей, пекарня, обеспечивающая хлебом в достаточном количестве, прачечная с тремя стиральными машинами (по одной стиральной машине уже отправлено в каждый город), погреб для хранения продуктов зимой, ледник для хранения продуктов летом, два амбара (один для селекционных семян), конюшня, коровник, еще недавно пустой свинарник, птичник, конюшня для персидских коней и кобыл, сарай для сельхоз инвентаря, тюрьма, пристань. Кизел, Пермь и Уфа практически не отстают.

Из производств.

Налажено производства мыла, которое полностью покрывает запросы всего населения.

На базе плотины Кельтея запущено прядильно-ткацкое производство. Изготовлены по одному комплекту оборудования для переработки льна, конопли, шерсти и хлопка. Неожиданная проблема в чесании тормозит все дело. Изготовлен только один комплект чесальных барабанов. Его переставляют с одного чесального станка на другой, чтобы хоть сколько-нибудь пряжи всех видов пустить на соответствующие ткацкие станки. Все станки таким образом опробованы, но ни о какой производительности пока говорить не приходится. Пришедшая весной из Кизела шхуна донесла, что наши кузнецы-станочники наконец-то отладили прокатный стан для проволоки. На шхуне приехали первые десятки метров тонкой проволоки и сейчас срочно изготавливаются еще 3 комплекта барабанов. Вот-вот прядильно-ткацкое производство выйдет на проектную производительность.

Производство бумаги окончательно налажено и всю зиму исправно работало. Последняя шхуна привезла осенью десяток стекол, так что бумага у бумажников теперь получается не только белая, но ровная и гладкая. Конопли за два года накопилось много, так что они работают ритмично без остановок. На ближайшее время бумагой мы обеспечены и для письма, и для печати, и для других нужд. В частности, армия получила порцию бумаги и всю зиму готовила себе заряды для огнестрельного оружия (бумажный стаканчик с навеской пороха и собранной на воске согласованной картечью).

Заработал осенью и керосиновый самогонный аппарат. Из одной бочки нефти получается три четверти бочки «керосина» и несколько меньше четверти бочки мазута. Все колеса уже смазываются мазутом, и тележные, и водяные, да и в станках тоже кое-что. Керосин пока складируем. Люди наделали алладиновых глиняных ламп, повставляли в них конопляные фитили и вовсю освещаются керосином. Гигантский шаг вперед по сравнению с лучиной. Одной керосиновой заправки хватает надолго.

На полную мощность заработали бондарная и колесная мастерские. Весь прошлый год бондари и колесники заготавливали и сушили древесину. Из сырого дерева ни клепок, ни спиц не сделаешь. Теперь древесина просохла, и работа закипела. Герой показал бондарям, как нужно размечать клепку. До этого бондари подгоняли каждую клепку друг к другу «по месту». Если же знать формулу длины окружности, форма клепки получается, как простая гамма.

Всю зиму работала и столярная мастерская, готовила рамы под будущие стекла. В старые дома пока будем ставить рамы с одним стеклом. Во вновь строящиеся дома с двумя стеклами, то есть уже 40х60 см.

Привезли осенью из Кизела и первый масляный пресс. Пресс работает хорошо. Надавили масла из семян льна, конопли и даже диковинного подсолнечника. Кукурузного пока не давили, семян еще мало. Больше всего надавили конопляного масла. Часть масла передали мыловарам. Мыло, полученное с добавлением конопляного масла, произвело фурор. Даже наш герой вынужден был признать, что это уже не есть хозяйственное мыло. Это уже ближе к мылу банному, но еще не детское.

Теперь у нас не будет проблем с водоотталкивающим брезентом. Если семь литров льняного масла смешать с 300 граммами воска и варить эту смесь 2 часа, получается очень хороший водоотталкивающий состав. Палатки теперь не будут промокать.

Пороховщики у себя на отшибе тоже не дремали. Потихоньку полегоньку они наделали триста килограммов пороха. Это больше чем на 700 выстрелов из нашей пушки. Из приобретенного в Персии полотна всю зиму шили картузы для зарядов. Пороховщики их фасовали и готовили заряды с разным наполнением стаканов. Кузнецы наделали уже больше сотни стаканов, так что у военных теперь есть достаточный запас выстрелов и для учебы, и для боя, не дай бог. На деревотокарном станке наделали впрок сотню шпигелей для ядер.

Осенью были заложены два здания под лицей. Весной работы на них продолжились. В этом году оба здания будут готовы принять лицеистов.

В Агидели базируется и наша армия. Казармы пока внутри крепости, а столовая – снаружи. У военных появился главный интендант. Его задача – обеспечить всех военных всем необходимым. От ружей до портянок. В крепости у него оборудован арсенал, вещевой склад, пушечный парк, повозочный парк. Подготовлены пять ротных и пять взводных полевых кухонь. У военных построена своя баня и своя прачечная.

На сегодня сделано 45 пушек. Одна в Москве, одна в Персии, 4 на большой шхуне, две по одной на маленьких шхунах, 10 на продажу в Персию, 2 в Перми, 4 в Усолье, 3 установлены в крепости. Остаются 18 пушек в артиллерийском парке. Все они на лафетах и с передками. Как уже сказано, к ним подготовлена сотня выстрелов. Полностью оборудовано 16 повозок вагенбурга. А вот лошадей пока на все это не хватает. В военной конюшне, что тоже за пределами крепости всего 25 лошадей, включая 10 «кавалерийских». За зиму сельхозмашиностроители освоили лобогрейку. Одну из первых получили военные. Когда придут ногайцы, количество лошадей у военных увеличится и сена, и овса им будет нужно еще больше. Под руководством наших агрономов военные сами занимаются заготовкой сена и выращиванием овса для лошадей. Продукты получают на общем складе.

На сегодня изготовлено 200 ружей и 200 пистолетов. По 10 ружей в гарнизонах Агидели, Перми, Кизела и Уфы. В гарнизоне Усолья 20 ружей. Сто сорок ружей и все пистолеты на вооружении армии. Все офицеры вооружены пистолетами. В каждом отделении по пять ружей и одному самострелу. Остальные ружья в арсенале. Все остальные самострелы распределены по гарнизонам.

Все военные одеты в кирасы и шлемы. Ламеллярные юбки и ламеллярные наплечники должны быть готовы этим летом с запасом. Сплошные наручи тоже. Этим летом должны начать готовить доспехи наши кузнецы. Этим летом наши кузнецы должны освоить и стволы, как для ружей, так и для пистолетов. Кремневые замки они уже освоили, а качественного пирита хватит на несколько лет. Проволоку, как мы знаем, кузнецы уже освоили. Теперь нужно освоить каленые полуторные кольца диаметром 12 мм из навитой на оправку проволоки. Навиваем на оправку пружину с плотно расположенными витками. Разрубаем пружину на колечки так, чтобы концы колечка заходили друг на друга на половину окружности. В шаровой мельнице, в которой вместо картечи осколки наждака, прокручиваем колечки для очистки от заусенцев и закаливаем до пружинного состояния. Получается аналог шайбы Гровера. Такое колечко можно заводить в отверстия ламелей и кирас, и при этом не нужно будет проклепывать. Производительность сборки увеличится на порядок, для кольчуги, возможно, такая технология и не подойдет, но для сборки теперь уже ламинарного доспеха вполне подойдет. Да еще наш доспех будет из легированной стали.

Каждый военный имеет ремень с портупеей. На ремень можно подвешивать саблю, кобуру для пистолета, нож, фляжку. Портупея вполне все это выдержит. У офицеров полевая сумка, у солдат ранец. У каждого пока гражданская миска, ложка и кружка из луженой меди. В перспективе всех снабдим фляжкой-котелком по советскому образцу.

Все, кому положено, вооружены саблями. Понятно, что сабли плохонькие. Но нам не надо форсить на балах и дуэлях. Сабля нужна только для того, чтобы рубануть или ткнуть противника, который подобрался слишком близко. Если это случилось, значит, что-то было сделано неправильно. Правильно противника на такую дистанцию вообще не подпускать.

Копьями и сулицами мы запаслись с большим избытком. В каждом гарнизоне по пол сотни штук, все взводы вооружены до комплекта, и в арсенале осталось еще по сотне.

Таким образом, весь наличный состав полностью экипирован и вооружен. При получении пополнения их Кафы амуниции может и не хватить. Но мы над этим работаем.

В Уфе дела попроще. Там только быт да сельское хозяйство. До сих пор в Уфе сеяли и сажали только старые сорта. В этом году впервые им поступили селекционные семена. Сажать и сеять их будут сугубо отдельно от современных. Рассчитываем, что в этом году побалуем камцев жареной картошкой. Но пока чуть-чуть. Получат они в этом году и семена сахарной свеклы.

На Юрюзани полностью обеспечили себя жильем и запустили на полную мощность обе лесопилки.

В Кизеле тоже полностью отстроили все запланированные на это время дома. Городок помаленьку разрастается. Доставленные хром, никель и марганец использовали для плавки легированной стали. Качеством остались весьма довольны. Наши кузнецы такой стали еще не видели. Даже марганцевоникелевая сталь впечатляет своей прочностью и жесткостью, закалку держит великолепно. Про ударную вязкость наши кузнецы не знают, но чувствуют, что что-то хорошее со сталью еще произошло. Ну а нержавейка вообще привела всех в полный восторг. Железо и не ржавеет! Так просто не бывает! Заготовили полосу для демонстрации падишаху.

Научились делать листы жести больше, чем 70х70 см. Теперь учатся делать бочки на 100 литров. Из двух таких листов с двумя швами получается боковая поверхность и два листа на дно и крышку. Столитровые бочки грузить без механизации вполне под силу. Непищевых бочек нам нужно много: и для нефти, и для керосина, и для мирабилита, и для соды, и для цемента…

За зиму сделали самую большую шаровую мельницу для дробления известняка на цементном производстве. Метр в диаметре, полтора метра в длину под рабочее тело – пушечные ядра. Опробовали печь для обжига клинкера и получили первую порцию цемента. Можно затевать цементные работы.

Кирпичная группа изготовила экструдер для непрерывного формования кирпича. Вертикальная шахта в сечении в размер лица кирпича. В нее под прессом загружается хорошо вымешанная на глиномялке и чуть более жидкая, чем для формования в формах, глина. Под шахтой расположен перемещающийся в вертикальной плоскости на пять миллиметров под действием эксцентрикового механизма стол. Над столом две жестяные задвижки. Одна лежит на столе. Другая задвижка-отсекатель задвигается в торец шахты. Глина под своим весом и под действием пресса экструдируется из шахты до стола с нижней задвижкой. После чего экструдированная глина отделяется от основной массы верхней задвижкой, и подача глины прекращается. Стол опускается и готовый кирпич вместе с нижней задвижкой перемещается на доску для просушки. Кирпич сдвигается с задвижки на доску. Стол возвращается в верхнее положение и процесс повторяется. И так пока глина в шахте не закончится. Производительность увеличивается на порядок. Лимитирующим теперь оказывается не ручной труд по формованию кирпича, а место для просушки.

Кирпичное производство заработало на полную мощность. Глины вдоволь. Смешно сказать, делаем кирпичи из каолиновой глины! Угля для обжига и сушки вдоволь. Производство можно масштабировать строя новые печи и экструдеры. Самое время подумать о производстве черепицы. Деревянные крыши штука опасная.

Стекольное производство после получения мирабилита заработало. Каждая тонна мирабилита дает 2000 стекол нашего стандартного формата. Как было сказано, стеклодувы тоже заработали. Пока у них только одно дело – стекла для керосиновых ламп. Мы должны осветить жизнь всем. А нас скоро будет 2000 человек. А потом и больше, и больше…

А вот у фарфоро-фаянсовиков пока не получается. Никак не дать нужной температуры. Появилась идея догревать объем печи дополнительным сжиганием керосина. Почти полторы тысячи градусов дает сжигание угля на колосниках, а потом над колосниками впрыснем керосину через огнеупорные сопла. Нам и не хватает-то всего какой-то сотни градусов. Должно получиться.

У медников вообще все по плану. Им поставлена задача, обеспечить керосиновыми лампами. Ну и все остальное.

За зиму отлили для Усольцев полный комплект варочных корыт, вместо примитивного цырена. Площадь наших корыт 10 м кв., вместо 50 м кв. у цырена. Тем не менее, за сутки получается до центнера соли. Нам такого количества надолго хватит. А будет не хватать, поставим еще одну печь…

Отправили во все стороны наши экспедиции. Золотокопатели вместе с марганцовщиками отправились вверх по Белой. Марганцовщики прихватили с собой баржу, да и пошло их в этом году побольше.

Прихватили с собой баржу и хромо-никельщики. У них экспедиция более комплексная и обживаться им на месте нужно более капитально. На месте будущего Свердловска придется разворачивать работу.

Без мирабилита и нефти мы теперь никуда. Отправляем экспедицию по старому маршруту.

Ну и на Вятку отправлена разведывательная экспедиция. Видимо, на будущий год там придется повоевать. На эту экспедицию возложена дополнительная работа: нужно разведать и проложить путь из бассейна Вятки в бассейн Казанки. Такой путь, чтобы по притоку Вятки проплыть как можно дальше на барже, а затем пешком с артиллерией и повозками пройти до Арска. На будущий год проложенную дорогу нужно будет расчистить для прохода колесного транспорта. Причем прочистить так, чтобы не привлечь чьего-либо внимания.

За разными заботами время шло к отправке в Персию.

Однажды ночью из степи с той стороны Белой охлюпкой прискакал мальчишка ногаец. В прошлом году он приходил со всем своим стойбищем, все время крутился вокруг русских. Его все интересовало: и почему столько много домов, и почему они такие большие, и как это буквы говорят, и как это такая большая печка теплая… Даже получил в подарок ножик.

А вот теперь он прискакал едва жив со страшной вестью: на нас идут в набег. Они уже в одном переходе, остановились на ночевку и завтра будут здесь.

Оказалось, что наши прошлогодние гости вернулись в степь и рассказали остальным соплеменникам о наших хороших товарах. И о ножах, и о топорах, и о красивых медных вещах. Похвастались, что в этом году выменяют у нас еще больше всякого добра.

Слух дошел и до кочевого молодняка, который и так собирался на ту сторону Волги в набег на Рязанские земли. А тут друзья кочевники рассказали о сотне русских, у которых богатств не меряно. Пленников много не набрать, зато добыча будет легкой и богатой. Набралось сотен пять охотников, да еще сотня гражданских обозников. От центральной степи путь не близкий, но они уже и добрались.

Определили по карте, где они остановились. Брод через Белую один, в километре выше городка. Там и будем встречать. Подняли по тревоге наше воинство. Получилось неплохо, быстро. Подняли по тревоге и солдатскую столовую. Усилили первый батальон еще 4 пушками и выдвинулись к броду. Объяснил командирам, что наша задача не победить, мы уже победили благодаря мальчишке, а захватить как можно больше пленных и лошадей. Третью роту выдвинули на левый берег и спрятали в роще вблизи брода. А нашу малочисленную кавалерию отправили еще глубже в будущий тыл степнякам. Всем кавалеристам выдали по второму пистолету. «Засадному полку» и «засадному эскадрону» растолковал задачу: отрезать отступление и пленить как можно больше кочевников. Стараться не убивать зря. Начинают действовать с первыми выстрелами пушек. Они позавтракали и отправились в засаду.

Позавтракали и основные силы. Все пушки выстроены по обрыву поймы Белой. Всего 12 орудий. Всем вместе стрелять неправильно, убьем каждого кочевника по несколько раз, а нам хватит и одного раза, а еще лучше половины. Рассчитал орудия на первый, второй, третий. Третьими назначили самых опытных и умелых комендоров. Им предстоит стрелять пока неизвестно куда и придется наводить орудия особенно быстро и решать, куда наводить, самостоятельно. Ну, может быть, командир взвода подскажет. Первые номера стреляют, когда первые конники доберутся до нашего берега, причем стрелять по середине реки. Вторые номера стреляют через десять секунд по противоположному берегу. Ну а третьи номера по своему выбору.

После первого выстрела ближней картечью все перезаряжаются дальней и стреляют только по дополнительной команде.

Все готово и все готовы, и все отдыхают. Вторая рота готова сразу после окончательного бегства нападающих, отправляться ловить оседланных коней и мчаться в погоню вплоть до лагеря кочевников с целью его захвата. Командир роты и командиры взводов должны командовать, а не только кататься на лошадях туда-сюда.

Ну, вот и показались захватчики. Отделения с пиками вверх заняли места перед вагенбургами и орудиями. Задача создать впечатление сборища пехотинцев. Бестолково машем копьями и что-нибудь нестрашное кричим.

Кочевники накопились на высоком противоположном берегу, не испугались и бросились вброд через реку. Наши пехотинцы дружно отступили в вагенбург. Первые орудия дождались, когда первые конники доберутся до берега и по команде дали залп. Нужно сказать, что ширина реки в этом месте метров 150 и половина поймы от воды до высокого берега еще метров 100. Так что дистанция выстрела получается чуть больше ста метров. Залп выкосил три четверти добравшихся до середины реки. Второй залп выкосил три четверти тех, кто был на том берегу. После второго залпа большинство нападающих остановилось, не понимая, что же им делать. Какая-то часть самых первых нападающих, не видя, что творится у них за спиной, продолжает наступление. Две третьих пушки ударили по ним, и наступающих осталось полтора-два десятка. Две оставшиеся третьи пушки ударили по застрявшим на том берегу, и они побежали вверх по крутому берегу. Нужно сказать, что побежало их совсем не много. Первые номера успели выстрелить дальней картечью, и никого, кроме самых ближних нападающих в поле зрения не осталось.

А самые рьяные нападающие уже совсем близко. Даю команду стрелять только по лошадям. Первый взвод дает ружейный залп. Свалились не все. Второй взвод дает залп. Боеспособного противника не осталось.

Вторая рота отправляется ловить здоровых коней, а первая рота занимается живыми и ранеными пленниками. Доскакавшие до вагенбурга почти все живы и некоторые даже довольно здоровы. Их собирают, разоружают и оставляют под охраной. В пойме реки здоровых почти нет, кто-то утонул, кто-то имеет ранения, которые здесь и сейчас не лечатся, но многие вполне могут быть вылечены. Раны в конечности, в грудь, в голову, если они сразу не привели к смерти, вполне могут быть вылечены. Нашим медикам большой экзамен. Вся медицинская часть забита ранеными. Все конечно не помещаются, и легкораненых распределяют по незанятым сейчас общежитиям.

Возвращаются засадчики и отправленные в погоню. Весь обоз удалось собрать. Никто не ушел. А вот конники частично ушли.

Итак, результат нападения следующий. Половина пришедших – покойники. Обозники живы и здоровы. Пять десятков с легкими царапинами. Две сотни раненых разной степени тяжести. Печальный для нападавших итог.

А для нас итог совсем неплохой. На ближайшее время лошадьми мы вполне обеспечены. А уж кавалерийской амуницией и подавно. Амуницию сняли и с убитых лошадей. Раненых лошадей довольно много. Некоторые ранены легко, некоторых пришлось добить. Чем кормить пленников есть. В ледник вся конина не поместилась. На неделю и в нашей столовой исключительно конное меню. Срочно отправили малую шхуну на Уфу.

Столько лошадей нам будет трудно прокормить зимой. Часть лошадей своим ходом отправляем по городкам с пастухами – пленными кочевниками под присмотром нескольких солдат. Один табун вверх по Каме, другой - вверх по Белой. Лучших кавалерийских лошадей оставили в Белой для формирования собственной будущей кавалерии.

Предлагаем нападавшим добровольно поступить к нам на службу в качестве легкой кавалерии. Многие соглашаются, некоторые нет. Обещаем всех желающих в недалеком будущем отпустить по домам. Однако они видят, как тут живут все люди, а не только главные баи. Многие искренне соглашаются остаться жить здесь, причем не только в качестве воинов. Надо будет в ближайшее время отпустить семейных за семьями. Похоже, на ближайшее будущее у нас не будет проблем с коневодством и кавалерией. Сельское хозяйство обеспечено тяглом с избытком. Теперь мы можем переходить когда нужно на двойные упряжки. Это означает, например, что мы можем внедрить дисковый культиватор, который одной лошади не потянуть. Да и целину поднимать плугом одной лошади тяжело, справляется не каждая. А целины у нас очень много.

Все кавалеристы по мере выздоровления поступают под начало нашего командира эскадрона. Батальону положен эскадрон всего в 30 конников. Получается, что мы сформировали полторы сотни конников на перспективу. Предстоит огромная работа по приведению этих кочевников к нормальной воинской дисциплине. Причем, преодолевая языковый барьер.

(Хорошо бы здесь дать новеллу от лица нападавшего ногайца.)

Так или иначе, но несколько десятков кочевников не хотят оставаться у нас ни в каком качестве, в том числе командир набега.

Пока мы воевали и лечили пленных, настало время плыть за рабами и в Персию. Формируем флотилию из большой шхуны, малой шхуны, галеры и баржи новой постройки и отправляемся вниз по Волге. На барже везем всех ногайцев, кто не захотел остаться у нас. В том числе и предводителя похода из знатного ногайского рода.

Крымский работорговец на месте. Рабы уже переправлены на волжский берег. Их на этот раз почти три сотни. Расплачиваемся с работорговцем. Опять выплачиваем ему премию и договариваемся на следующий год. Сообщаем, что возьмем на этих условиях, сколько бы он ни привез. Хоть тысячу. Но не меньше пятисот. Уж очень в Персии нынче хорошие цены.

С рабами все по уже устоявшейся программе. Галера отправляется на север, а остальные – на юг. С собой мы везем 40 полутораметровых чурбаков для демонстрации нашей мощи. Доходим до Каспия, поворачиваем на восток, доходим до Яика, а там и Сарайчик. Встаем напротив Сарайчика тремя судами. У Сарайчика даже нет городской стены. Народ попрятался, а на берег вышло местное войско. Войско, надо сказать, довольно многочисленное и в основном на конях. По нашим расчетам, спасшиеся уже до сюда добрались и недобрые вести принесли.

Отправляем на переговоры побитого предводителя. Говорим ему, чтобы он рассказал о случившемся с его воинством своим начальникам. А пока он будет рассказывать о своем горе, пусть все отойдут от берега подальше вверх по реке. Когда закончит рассказывать, пусть его начальники выйдут посмотреть на нашу демонстрацию. На все про все даем ему один час. Если через час начальники не придут смотреть на демонстрацию, начнем стрелять по городу. Какой будет результат, он уже знает. Он отправляется выполнять задание, народ от берега отходит, но не далеко. Мы переправляем на берег наши чурки и расставляем их в две шеренги по пятнадцать метров, так чтобы со шхуны между чурок первой шеренги были видны чурки второй шеренги. На одну из чурок вешаем куяк нашего горе завоевателя. И возвращаемся на шхуну.

Часа не понадобилось. Разодетые начальники во главе с бием Сарайчика вышли из города и встали на указанном месте. Носовое орудие дает один выстрел. Все чурки падают. Падает и кое-кто из местных, видимо со страху. Я переправляюсь на берег и зову начальников посмотреть на результат. Результат вполне предсказуем – в каждой чурке по несколько дырок от картечи. Три дырки и в куяке. Каждая смертельна. Комментарии как говорится излишни.

Начинаю разговор.

- Ваши люди на нас напали. И не важно, что это мы их побили. Как это произошло, он вам уже рассказал. Это исходная точка наших взаимоотношений.

Вы напали. Вы виноваты. Вы должны быть наказаны.

Пауза. Начальники осмысливают сказанное.

- Но мы не собираемся вас наказывать. Всех, кто захотел вернуться, мы вылечили и возвращаем. Вон они на корабле сидят. Мы хотим с вами дружить и торговать. Условием нашей дружбы будет продажа вами всех ваших рабов. Всех. За половинную цену.

Кроме того, мы хотим и торговать. Нам нужно много шерсти, много овчин, много кожи, много овец. Мы хотим заказать у ваших сапожников много обуви, у гончаров горшков и так далее. Мимо вас проходят караваны, нам тоже интересно покупать у них их товары. По осени готовы покупать у вас яблоки и другие фрукты.

Уговаривать вас мы не собираемся. Мы могли бы вообще с вами не разговаривать, а забрать все, что захотим. Силой. Но мы так не делаем. Мы люди мирные и дружелюбные. Даем вам сроку до утра. Можете идти.

Утром начальники во главе с бием Сарайчика возвращаются и соглашаются на все наши условия. Отпускаем всех пленников.

Городок небольшой. Лучшие его времена прошли. После посещения Тамерланом великий Сарайчик так и не возродился во всем прошлом величии. А ведь когда-то здесь был водопровод и канализация. Но это единственный город Ногайского ханства, его столица. Здесь сосредоточено все самое-самое. Рабов не набирается и двух сотен. Причем христиан меньше половины. Около половины женщины. По-русски говорят не все, зато много говорящих на двух языках. Тем не менее, обычную речь произношу и все остальное по обычному распорядку: помывка, теперь с мылом, переодевание, кормежка. На баржу помещаются все, и баржа с малой шхуной отправляются в обратный путь. Договариваемся с бием Сарайчика о том, что они уже на будущий год приведут к нам целый караван с разными товарами. Обещаем купить все. Отдельно заказываем у местных сапожников сапоги на каблуках. Такие сапоги сейчас редко кто умеет делать. Рассказываем бию Сарайчика, что на берегу залива, что на Каспийском море, рассыпана соль, много соли. Есть ее нельзя, но нам такая соль нужна, и, если они организуют доставку этой соли к себе в Сарайчик, мы ее у них будем покупать.

А нам пора в Персию.

Путь известный. Доплываем до порта Пех-Леви. Падишах нас уже ждет. Показываем ему пушки, железо, медь и нержавейку. Одна пушка с лафетом, с передком, а остальные 9 просто чугунные пушки. Привезли падишаху и два бочонка с порохом, из закупленного ранее по случаю. Падишах доволен. Предлагаем Падишаху подготовить полигон для стрельб и артиллеристов, которых мы будем обучать. Приготовить и писцов, которые запишут то, что мы будем говорить. Просим взять на полигон двух старших сыновей. Просим Падишаха никого лишнего на полигон не пускать. Мы уверены, что в свите Падишаха имеются шпионы его врагов – турок. Враги не должны знать об усилении Ак-Коюнлу. Только тогда, выступив в удобный момент, падишах сможет вернуть обратно бейлик Караман. Пока готовят полигон, показываем падишаху нашу нержавейку. Оставляем в воде и ее, и лучший клинок падишаха.

Все вундервафли мы показывать падишаху не собираемся. Для показа мы привезли пороховые картузы, шпигели, и рассыпную картечь в парусиновых мешочках. Казенное заряжание нам не спрятать, не будем же мы специально для падишаха делать пушки без затвора. А вот согласованную картечь в стаканах мы считаем нашей секретной вундервафлей.

На полигоне по нашим указаниям расставлены чурки, которые мы так удачно применили в Сарайчике. Только теперь они стоят на двух дистанциях, для ближней картечи и для дальней картечи, причем так, чтобы ближние «враги» не перекрывали дальних «врагов». Но первый выстрел мы делаем в сторону от этого «противника». Заряжаем медленно, подробно рассказывая все будущим артиллеристам и писцам.

Главный у пушки канонир, который наводит на цель и производит выстрел. Клиновой кувалдой выбивает вверх клиновой затвор и стоит в готовности поставить затвор на место. Банщик банит ствол от остатков прошлого выстрела мокрым банником и готовится подбить заряд со стороны дула. Заряжающий вставляет шпигель, затем мешок с картечью, затем второй шпигель, затем картуз с порохом. Клиновой вставляет на место клин и подбивает его кувалдой. Банщик со стороны дула другим концом банника подбивает заряд, чтобы между порохом и картечью не было свободного места. Затравщик через затравочное отверстие протыкает картуз с порохом и заполняет затравочное отверстие пороховой мякотью. Наводчик устанавливает дистанцию эксцентриситетным механизмом, наводит направление стрельбы и подносит огонь к затравочному отверстию.

Выстрел.

- Дорогой падишах. Не помнишь ли ты, сколько выстрелов сделала каждая турецкая пушка в битве при Отлукбели?

- Конечно же, по одному разу. Второй раз они просто не успели зарядить.

- Смотри внимательно. Теперь мы сделаем два выстрела подряд. Сначала по дальним врагам, а потом по ближним.

Наши артиллеристы много тренировались, да еще я взял для показа лучший расчет, так что два выстрела прозвучали с интервалом секунд в десять.

- А теперь представь, что у тебя при Отлукбели было бы тридцать пушек и они за одну минуту выстрелили бы хотя бы 4 раза? Что бы осталось от турецких войск? А теперь давай посмотрим, как поживают твои враги.

Мы подходим сначала к валяющимся дальним чуркам. Картечь у нас не согласованная, так что дистанция всего 500 метров. Из сорока чурок осталось стоять всего пять. В сбитых чурках по одному два попадания. Подходим к ближним чуркам. Сбиты все и в каждой от двух до пяти попаданий.

Падишах на седьмом небе от счастья. Теперь у него не только надежда, но и уверенность в будущих успехах. Еще два года, и он сможет начинать отвоевывать бейлик Караман. Нам бы это тоже было очень полезно. Выход в Средиземное море нам совсем не помешает. Так что будем ему помогать, не забывая свои интересы.

- Пушки стреляют картечью при помощи пороха. Почему вы не продаете мне порох и картечь?

- Порох мы сами покупаем. А картечь у нас плохая, железная. Свинец мы покупаем у тебя. Если ты сам сделаешь себе свинцовую картечь, пушки будут стрелять еще лучше. Только количество картечи нужно заряжать не по штукам, а по весу. Свинец тяжелее железа, значит свинцовых пуль нужно меньше штук или столько же, но мельче.

- А почему вы продаете мне только по 10 пушек в год? Я купил бы и больше!

- Нам больше не сделать. Делать пушки очень трудно и долго. Мы могли бы очень постараться, и привезти на следующий год 12 штук. Но это будет очень трудно. Зачем нам так сильно стараться? Мы вполне удовлетворены нашим договором.

- Сделайте 12 пушек. Я готов на любые ваши условия!

- Давай вместе подумаем, чем бы ты мог расплатиться за дополнительные пушки. Мы ведь еще в прошлый раз говорили, что золото нам не нужно. Вот мы в прошлый раз обратились к тебе с двумя просьбами: найти флорентийца Леонардо и добыть на развод испанских баранов. Это были всего лишь просьбы. Ты не был обязан их выполнять. Ну и как с нашими просьбами?

- Вашего Леонардо мои друзья нашли, но он ехать к тебе не захотел. Говорит, зачем ему ехать в такие дремучие места. А в Испанию мы и вовсе не плавали.

- Ну, хорошо. Давай договоримся так. За одну дополнительную пушку ты еще раз передашь мое приглашение для Леонардо и попробуешь добыть для нас трех испанских овец и одного барана. Они называются мериносы и шерсть у них действительно тоньше шелка. Тебе такие овцы тоже пригодятся. Теперь это будет не просьба, а договор. А за вторую дополнительную пушку ты организуешь долговременную продажу нам несъедобной соли с восточного побережья твоего моря и земляного масла с Апшеронского полуострова. Твои люди должны будут каждый год продавать нам по десять бочек соли и по десять бочек земляного масла. Продавать на Апшеронском полуострове. Продавать, а не дарить бесплатно. И соль, и масло сейчас валяются там никому не нужные, а мы готовы их покупать по одной серебряной монете за бочку. Если ты согласен, пришли к нам людей, которым ты это поручишь, и мы объясним им, что нам нужно. И письмо для Леонардо я тебе позже передам.

- Конечно, согласен. Для меня каждая пушка как подарок Аллаха.

Сыновья Узун Хасана Халил и Ягуб тоже очень довольны увиденным. Пушки так интересно стреляли, с таким грохотом сбивали чурки, стоящие так далеко. Мы подарили каждому по кремневому пистолету. Таких пистолетов еще нет ни у кого в Персии. Оба мальчика на седьмом небе от счастья. Одному 16, другому 14. Они еще не знают, что на будущий год их отец умрет. Старший сядет на престол. Но это не понравится другой группе персидской элиты. Старший Халил будет свергнут, убит и на престол посажен его младший брат Ягуб, который процарствует ни шатко ни валко до 1490 года. Хорошо наперед знать будущее. Когда мы приедем в следующий раз, падишахом будет уже Ягуб. Но мы же не можем оказывать знаки внимания младшему сыну, игнорируя старшего. Ну да ладно, еще одного пистолета нам не жалко. Зато Ягуб присутствовал при наших переговорах с отцом и, надеемся, все запомнил. Ну или хоть что-то запомнил. Ну а мы ему на будущий год напомним.

Уже в 1479 году Ягуб попытается вернуть Караман, но неудачно. Ведь в той истории у него пушек не было. Только напрасно потратил ресурсы. А в 1480 году мамелюки, у которых сейчас правит Аль-Ашраф Сайф-Ад-дин Каит-Бай, кстати, черкес, попытаются отвоевать у него город Урфу на левом берегу Евфрата. А ведь левый берег Евфрата уже не одно столетие принадлежит правопредшественникам Ак-Коюнлу. Вот и повод, вот к этому и нужно готовиться. Но это в следующем году.

Уговор по селитре, олову и свинцу падишах выполнил точно. Мы погрузили все на шхуну и пошли договариваться с купцами. Оказалось, купцы про нас за год не забыли. Приготовили нам и сухофруктов, и хлопка, и тканей, и специй, и все в больших количествах. Нам нужна краска для тканей, есть и она. Нужна глазурь для изразцов, пожалуйста. Чего не спросим, все есть… Договорились плыть вместе.

Племенных коней мы взяли в прошлый раз. Теперь берем двух племенных быков. Оказывается, здесь разводят каких-то особенных для нас кур и гусей. Берем по десятку с петухом и гусаком.

Опять покупаем центнер серебра.

На корабле пишу письмо Леонардо.

«Здравствуй, дорогой Леонардо.

Пишет тебе Михаил, портрет которого ты написал сразу после ангела на картине Вероккио. Надеюсь, что у тебя все хорошо, и ты уже получил квалификацию Мастера в Гильдии Святого Луки.

Я сейчас работаю Князем в русском княжестве за Волгой, у вас ее называют Итиль. Венецианские друзья Падишаха Ирана по моей просьбе отыскали тебя во Флоренции и передали тебе мое приглашение погостить, а может быть и поселиться в моем княжестве. По словам Венецианцев, ты не хочешь ехать в такие дремучие места.

Приглашаю тебя снова. В доказательство того, что места наши не такие уж и дремучие, посылаю тебе в подарок зеркало. Оно такое маленькое только потому, что путь до тебя действительно не близкий и большое зеркало труднее довезти не разбив. Уверяю тебя, если ты пожелаешь, мы сделаем тебе зеркало такого же качества в полный рост. Ты, конечно, обратил внимание на качество этого зеркала. Такие зеркала даже Венецианцы делать не умеют. Старайся не показывать это зеркало тем, кому ты не очень доверяешь. Иначе я не смогу поручиться за твою жизнь. Уж очень ревностно Венецианцы хранят свои секреты, которые для нас давно не секреты.

Обрати так же свое внимание на бумагу, ее мы тоже делаем сами. И ручка, которой написано письмо тоже сделана нами. Так что не такие уж мы и дремучие. Когда ты приедешь, мы еще многим сможем тебя удивить.

Да и не так уж мы и далеко, если разобраться. До Сирии тебе рукой подать. С Сирийского побережья Средиземного моря люди Падишаха доставят тебя в его столицу. Это совсем не далеко. Мы с товарами приплываем к Падишаху каждый год, и наши корабли по Итилю доставят тебя в княжество всего за две недели. Как видишь, путь хоть и не близкий, но и не долгий. Если тебе не понравится у меня в княжестве, мы быстро доставим тебя обратно во Флоренцию. Но я очень надеюсь, что тебе понравится. Я готов дать тебе возможность воплотить в жизнь любой твой самый немыслимый проект.

Можешь взять с собой в путешествие любое количество своих друзей и знакомых. Никому из них путешествие не будет стоить ничего. Пусть это будут не только художники, но и инженеры и медики, и алхимики, и другие ученые, то есть люди любых творческих профессий. Я постараюсь заинтересовать их всех и интересной работой, и хорошими заработками. Особенно ценным был бы для меня человек, сведущий в медицине.

Очень надеюсь увидеть тебя в ближайшее время, твой

Князь Михаил Камский.»

Наносим прощальный визит падишаху. Дарим ему два наших зеркала. Падишах опять поражен. Венецианские зеркала у него есть, и он ими очень гордится. Но наши зеркала совершенно не искажают отражения. Так не бывает. Передаем падишаху письмо и зеркало для Леонардо.

Тут падишах вспоминает о нашей нержавейке. Приносят таз с водой, в котором наша нержавейка и кинжал падишаха. Кинжал, как и ожидалось, покрылся ржавчиной. А наше железо неожиданно продолжает блестеть. Падишах опять поражен. Так не бывает. Падишах хочет такого железа. Мы говорим, что его очень трудно делать и поэтому его очень мало. Этот кусок мы привезли специально в подарок падишаху. Мы можем в следующий раз привезти немного, но падишах должен подумать, чем он будет расплачиваться, ведь золото нам не нужно. Может быть, у падишаха есть какие-нибудь рабы особо ценных специальностей. Например, врачи или ученые? Оказалось, что врачи действительно есть. Одного падишах нам может уступить. Про ученых падишах ничего не знает. Есть один сумасшедший, который говорит, что знает все о звездах и даже читал труд великого Улугбека. Нужен ли нам такой? Есть еще художник, который норовит нарисовать кого-нибудь, а это аллах запрещает. Есть еще знатные мастера по керамике. Он готов уступить троих. Ну, хоть так… Медика добавим к уже имеющимся, пусть делятся опытом друг с другом. Керамиков отправим на кирпичный завод. Сумасшедшего возьмем с собой в Москву, научим русскому языку и расспросим, чего такого он знает о звездах. А там и мы ему что-нибудь новенькое расскажем. Может быть, станет учителем в лицее. А художника попробуем пристроить делать иллюстрации к нашим изданиям.

Отправляемся обратно в Агидель. Расторговались вполне успешно. Кроме главной задачи – селитра и олово – попутно решили еще очень многое. С нами вверх по Волге плывет целый караван из десятка некрупных персидских судов, на которых персидские купцы прокладывают дорогу к своему будущему благосостоянию.

Когда добрались до Агидели, выкупили у персидских купцов все, что они привезли, даже если нам это было не очень нужно. Главное, что мы обеспечили себя и хлопком, и сухофруктами на целый год вперед. И, похоже, что теперь с этим у нас заботы не будет. И для нашего резидента вполне достаточно товара для прикрытия. Тканей в этот раз оказалось существенно больше и разнообразнее. Теперь дадим возможность людям самостоятельно решать, как им лучше одеваться. Тем более, что у нас грядет экономическая революция. А еще нам для текстильной промышленности нужны красители и протравы для закрепления красок на тканях. Корень марены, который дает целую гамму цветов от кирпично-красного и фиолетового до густо коричневого и черного. Эта марена обильно произрастает в Азербайджане, то есть на территории Ак-Коюнлу. По соседству в Индии есть индиго, который дает синий цвет всех оттенков. С другой стороны по соседству в Узбекистане растет красильный дуб, из которого добывают кверцитрон, дающий ярко желтый цвет. А в самой Персии растет персидская груша, кора которой дает цвет желто зеленый. В Индии и Китае растет сандаловое дерево, являющееся красным красителем. А еще нам нужен квасцовый камень, месторождение которого у Османов, но ведь для купцов нет границ, а деньги мы заплатим хорошие. Если у них найдутся другие красители для тканей, мы их тоже возьмем с удовольствием.

Вернулись ногайцы со своими семьями. Поселились неподалеку в своих юртах. Пока давить на них не будем, будем постепенно агитировать за переселения в нормальные дома. Сразу понимаем, это процесс не скорый.

С возвращением ногайцев с получением пополнения из крымских рабов наш первый батальон сформирован полностью, даже с некоторым избытком. В обоих батальонах кавалерийские взводы полного состава. Да еще 4 кавалерийских взвода выделены в отдельное кавалерийское подразделение – эскадрон. Командир эскадрона и все командиры взводов – лицеисты. Материальной части на весь второй батальон пока не хватает, так что колесники и столяры над этим работают, а командир батальона за этим внимательно следит.

Боевая учеба не ослабевает ни на минуту. У кавалерийских командиров дополнительная задача – научить своих кавалеристов русскому языку. С семьями ногайцев также налажена учеба языку. Большинство ногайцев живут натуральным хозяйством. Кавалеристы получают жалование и часть ногайцев, пока небольшая, влилась в общественное производство, в основном в сельскохозяйственное, и тоже получают жалование. Все ногайские семьи получили по топору, два ножа и набор кухонной медной посуды, стоимость которых будет вычитаться из жалования кавалеристов и колхозников из этих семей. Так что у некоторых наших ногайцев появились деньги, которые можно потратить в лавке. У ногайцев набралось 50 детей от 10 до 14 лет. Заберем их на зиму в лицей.

Сразу после разгрузки селитры отправили большую шхуну в Нижний Новгород, где уже могли собраться какая-то часть агентов со своими земляками и родственниками. Действительно, набралось довольно много, около сотни в основном семейных крестьян. Шхуна привезла их в Агидель. После обстоятельной беседы большинство из них решили основать свою деревню на известных условиях. Времени полностью отстроится у них в этом году нет, но и откладывать строительство тоже неправильно. Определяем им место на 20 километров выше впадения Кельтея. Скоро ожидается очередная связка плотов. Отцепим от связки необходимое количество для будущей деревни. Лошадей перегоним по суше, а людей и вещи перевезем по воде. В этом году у них есть еще больше двух месяцев на обустройство. С окончательным наступлением зимы заберем их на зимовку в Агидель. Теперь в крепости свободное место есть, ведь большинство старожилов перебрались этим летом в посад в отдельные дома.

Пока мы воевали с ногайцами и здесь, и в Сарайчике, наши розмыслы продолжали свой мирный созидательный труд. Наконец изготовлены все четыре комплекта прядильно-ткацкого оборудования для каждого вида сырья. Использование привезенной проволоки ускорило изготовление чесальных барабанов. Весь цикл обработки от сырья до готового полотна технологически отработан. Розмыслы приступили к тиражированию оборудования для наращивания объема производства.

Раз есть проволока, до промышленного производства гвоздей остался маленький шаг. Штамп для шляпки, штамп для острия и гвоздь готов. Завалим окружающие страны нашими гвоздями. Да и самим дешевые гвозди позволят облегчить и ускорить строительные работы. Строительство «без единого гвоздя», конечно прикольно, но уж очень непроизводительно. Большое количество дешевых досок и дешевых гвоздей обеспечивают революцию в строительстве.

Отработано изготовление каленых заводных колец для ламинарного доспеха. Как уже говорилось, их изготовление очень производительно. Только вот такие кольца из кричного железа без проклепывания не могли выдерживать боевой нагрузки. Точно такие же кольца из нашей легированной стали с добавлением никеля и марганца вполне выдерживают боевую нагрузку. А с добавлением хрома они еще и не ржавеют, а ведь такие кольца чистить от ржавчины очень трудно. Ламинарный доспех, конечно, не может выдержать прямого удара копья при сшибке двух конных рыцарей. Но нам этого и не нужно. Нам вполне достаточно, чтобы доспех выдерживал удар меча или сабли, попадание стрелы или удар копьем пехотинца. А все это доспех выдерживает. И при этом он несколько легче и сильно удобнее кирасы за счет подвижности своих элементов. Будем делать ламинарные доспехи из элементов 50х100 мм, которые можно штамповать тысячами методом горячей штамповки прямо с отверстиями.

Из легированной стали нужно изготовить комплекты пил на все пилорамы. Теперь их можно сделать потоньше. Кроме того, зубья можно цементировать и зонно закалить. Такие пилы нужно будет перетачивать значительно реже.

Кузнецы освоили производство бочек из жести. Теперь придется осваивать их покраску. Для нас доступен спокойный зеленый цвет из медесодержащих минералов, таких, как, например, малахит. У медеплавильщиков такого добра много. Придется сделать еще одну шаровую мельницу для очень мелкого помола малахита. В той же мельнице можно будет смешивать этот минеральный краситель с конопляным маслом. Получится весьма приличная масляная краска.

Станкостроительные розмыслы изготовили, наконец, приличный токарный станок с ходовым винтом и поперечным суппортом. С ходовыми винтами им пришлось очень сильно повозиться, очень много было ручной лекальной работы, но они справились. Теперь ходовые винты можно делать механически на станке. Фактически вручную сделан и трехкулачковый самоцентрирующий патрон. Теперь заготовки для точения закреплять удобно и быстро. Но только на одном станке. В отличие от ходовых винтов, это достижение тиражировать не удастся. Остальные такие патроны придется также делать во многом вручную.

Кроме того, станок оборудован передней бабкой со ступенчатыми шкивами, которые позволяют изменять скорость вращения заготовки.

Теперь, например, все колесные оси протачиваются на этом станке. Здесь же растачиваются и бронзовые втулки для ступиц колес. Качество колес возросло на порядок. И вообще, появление такого станка открывает новые горизонты в машиностроении. Уже для следующего станка все сопрягаемые круглые поверхности будут обработаны механически, а не вручную. В частности, шпиндельная группа, притертая у первого станка вручную и с неизбежными при этом погрешностями в расположении оси, теперь будет обработана механически. Можно приступать к изготовлению деталей для сверлильного и фрезерного станков. Все литые детали к ним уже изготовлены. Можно сделать реплику прокатного стана для проволоки с выточенными на станке ручьями и посадочными шейками. И подшипники скольжения теперь легко выточить из бронзы. Можно и нужно переделать все трущиеся детали наших водяных колес, а их у нас уже полтора десятка. Потери на трение резко сократятся.

Теперь ничто не держит изготовить для Агидели второй печатный станок уже из металлических деталей. Сильно облегчается изготовление, например, лобогреек, веялок или дисковых борон. Не за горами и водопровод, для которого нужны насосы. Можно подобраться и к запалам для гранат.

Все трущиеся детали кривошипно-шатунных механизмов лесопилок тоже нужно переделать. И насос для примуса перестает быть проблемой.

И одно из самых важных. Мы теперь можем изготовить точные цилиндрические оправки для выковывания стволов для огнестрела. И для гладкоствольного огнестрела, и для штуцеров. Вытачиваем на станке цилиндрическую заготовку с гарантированной прямой осью и с минимальными отклонениями по диаметру вдоль оси. Закаливаем эту заготовку, а затем снова на станке исправляем неизбежные погрешности, возникшие в процессе закаливания. Поскольку у нас есть поперечный суппорт, мы можем закрепить на нем абразивный камень и обрабатывать закаленную заготовку большой твердости. Правда очень медленно. Но нам таких оправок нужно совсем мало. Мы вполне можем согласиться шлифовать оправку целый день, но, наверное, так долго и не понадобится.

Облегчится и изготовление штуцеров. Проточив на станке заготовку оправки для штуцера, мы кузнечным способом наварим на эту оправку по спирали две полоски металла. После наварки это будет выглядеть ужасно и нам придется опять вручную доводить эту оправку до ума напильниками и абразивом. К сожалению, исправить погрешности формы, образовавшиеся после закалки, мы уже не сможем. Цилиндр придется доводить уже у самого ствола ружейным сверлом. Но штуцеров нам надо совсем не много, в отличие от гладкоствольных ружей и пистолетов.

Таким образом, технология изготовления стволов коренным образом изменяется. Отливаем полую заготовку из легированной стали с отверстием, заведомо большим, чем диаметр оправки. Удаляем стержень из заготовки и очень качественно прочищаем отверстия от остатков стержня. Нагреваем заготовку и на оправке проковываем ее до задаваемого оправкой диаметра. Снимаем заготовку с оправки и рассверливаем ствол до окончательного диаметра ружейным сверлом. При такой технологии стволы можно печь как пирожки.

И изготовление замкового механизма существенно упростилось. Все детали сложной пространственной формы отливаем из бронзы в асбестовые формы. Для изготовления асбестовой формы достаточно размягчить асбест в воде до состояния пластилина, и вдавить в него готовую деталь. Одна сторона формы готова. Если вторая сторона детали плоская, то готова вся форма. Если вторая сторона формы не плоская дожидаемся высыхания формы, намазываем ее жиром, переворачиваем и вдавливаем в другую порцию асбеста. Теперь форма точно готова. Для мелких деталей из бронзы такие формы хороши. Ну а крепёж выточим на токарном станке. Приклады для ружей и рукоятки для пистолетов наши столяры наделают из бука, которого здесь тоже хватает. Так что заказ новгородским кузнецам точно был последним. В их услугах мы больше не нуждаемся. Теперь мы сами с усами. Но повод для еще одной поездки к ним нужен.

Следующий год у нас очень важный. Иван Третий будет добивать Новгород Великий. Нам нужно организовать прием и перевозку всех желающих уйти из-под гнета Москвы. Нам нужно заранее перегнать вверх по Волге до Торжка наши баржи, а к осени их должно быть уже 6 и две малых шхуны. Все мы отправить не можем, отправим только 4. Зимовать они будут в Торжке. А весной или в начале лета, когда всем уже будет известно о походе Ивана, собрать на баржи беженцев и перевезти их на Каму. Одних экипажей барж для такого дела будет недостаточно. На каждую баржу нужно будет посадить по отделению наших солдат. Они и грести помогут, и обеспечат защиту, если что. Будем надеяться, что защита не понадобится. Ведь никто не ожидает, что такая акция вообще возможна.

Мы надеемся, что беженцев будет много. Значительная часть из них, видимо, окажется ремесленниками, ведь мы в основном работали с ними. Но будут и землепашцы. Для них нужно будет организовывать отдельное поселение. Кузнецы уже наделали сельхоз инвентаря с запасом. Самое благодатное с точки зрения растениеводства является долина реки Инзер. Во-первых, это все та же полоса чернозема. Во-вторых, это место находится в полосе лесостепи, но уже ближе к лесу, чем к степи. И, в-третьих, это место с более обильными осадками, самыми обильными осадками на территории Башкирии. Так что будем организовывать новый очаг колонизации именно там. Никакой опасности ниоткуда там ждать не приходится. Так что тратить силы на крепость мы не будем. Еще в начале лета туда был отправлен посадник с бригадой «землемеров», которые должны были разметить место будущего поселения, будущие поля и покосы. Бригада уже вернулась и подтверждает, что место там райское. Все, что нужно, там имеется. И поселок, и поля они разметили. Готов и посадник для этого поселения.

Черноземная лесостепь – вообще идеальное место для жизни аграрного населения. Прежде всего это чернозем. Всем известно, что это самая плодородная земля. Во-вторых, этот чернозем только частично покрыт лесом. Примерно половина этого чернозема – степь, то есть такое место, которое готовить к сельскохозяйственному использованию не нужно. Не нужно ничего вырубать и корчевать. Распахал и сей или сажай. А можешь прямо косить. Это огромная экономия труда по сравнению с разработкой земель в княжестве Московском. И третье, этот чернозем только частично покрыт лесом. Примерно половина этого чернозема – лес. А лес очень важный для жизни ресурс. Из леса можно строить дома. И дешево, и довольно быстро. Из дерева можно делать еще много чего полезного в хозяйстве. Дерево это, в конце концов дрова, а зиму никто пока не отменял. Дальше на юг в уже степной зоне первые два преимущества имеются в полной мере, а вот с деревом там большие проблемы, которые значительно затрудняют их земледельческое освоение.

Все эти три преимущества напрочь перечеркивает один единственный недостаток – соседи кочевники. Поэтому и только поэтому ни курские, ни белгородские, ни воронежские черноземы пока Московское княжество даже не начало использовать. А когда начнет, это долгие и долгие годы будет настоящий фронтир, который будет поглощать огромные людские ресурсы. С севера туда будут приходит русские хлебопашцы, а крымские татары будут их убивать, грабить и уводить в полон. Почти до конца 18 века. Мы соседствуем не с крымскими татарами, за которыми стоит Османская империя, а всего лишь с Ногайской ордой, соседом не в пример более слабым. Мы и крымским татарам можем дать отпор, лишь бы они не прискакали неожиданно.

Есть поговорка: на ошибках учатся. Как всегда в пословицах, поговорках, афоризмах здесь есть незаконное преувеличение. Люди разные. Обычный человек часто совершает ошибки. Совершив ошибку, такой человек осмысливает ее именно как ошибку и старается в дальнейшем так больше не делать. Именно в этом заключается «обучение на ошибках», «обучение жизни» обычного человека. Есть люди, их мало, которым нет необходимости самим совершать ошибки для того, чтобы научиться жизни. Такие люди учатся на чужих ошибках. Но есть люди, их тоже не много, которые, совершив ошибку, не воспринимают ее как ошибку, никаких выводов не делают и, следовательно, жизни не учатся.

Человечество, проходя сквозь века, обновляется не только отдельными людьми, но и целыми поколениями. Так же, как и отдельный человек, каждое новое поколение тоже начинает сначала. Так же, как и отдельный человек, каждое новое поколение способно ко всем трем возможным способам «обучения жизни». В «норме» каждое новое поколение, начиная сначала, повторяет все ошибки предков. Учиться на ошибках предков трудно, почти невозможно. Здесь очень важно, каковы предки, какое осмысление своих ошибок предки смогли передать потомкам. Если бы это никогда не случалось, если бы потомки вынуждены были всегда совершать все ошибки предков, никакого прогресса просто не было бы. Но прогресс есть! Мы это знаем. Как это происходит?

Народ учится только тогда, когда очередному поколению удается свой опыт переплавить в институциональные преобразования. Этот опыт может быть достигнут собственным умом (на своих ошибках) или взят у другого народа (из чужих ошибок), что бывает также редко, как и у отдельных людей. Но передать этот опыт следующему поколению можно только в виде институциональных изменений. Если такие изменения не произойдут, новое поколение, в лучшем случае осмыслит совершенные уже им самим ошибки и на какое-то время этим поколением эти ошибки не будут совершаться, а, в худшем случае, эти ошибки будут совершаться и совершаться, ведь грабли на дороге прогресса разбросаны именно для этого.

Одно институциональное преобразование мы уже совершили – ввели избираемые Советы для управления частью жизни в наших городах. Это огромный шаг вперед по пути прогресса, огромное институциональное изменение, отличающее жизнь в княжестве от жизни на всех прилегающих территориях. Частью текущей локальной жизни управляют выборные люди! Пора сделать следующий шаг в том же направлении. Пора начать передавать выборным людям какие-то функции по общему законодательному регулированию, по законодательному регулированию вопросов всего княжества.

На конец августа намечен съезд всех советников всех Советов – Большой Совет. Из всех пяти городков, где Советы уже избраны, съехались все пятнадцать советников. Кроме них было разрешено приехать и всем желающим, кто может на пару недель оторваться от своего дела. Ну и всем свободным от необходимого труда агидельцам тоже интересно, что же будет.

Внутри крепости сооружен помост, а перед ним расставлены лавки из досок на чурбаках. На помост выходит князь. На помосте стоит кресло, но он выходит к краю помоста. Шум стихает, но кто-то бузит, не может найти себе место в первых рядах. Князь:

- Ты откуда, молодец?

- Из Уфимского городка.

- Где у нас Уфимский Совет? А, вот вы где. Запомните этого молодца, да когда возвратитесь к себе в Уфу, рассмотрите его дело. Сильно-то его не наказывайте, но и спуску не давайте. Бузотеров надо учить.

Ну как, все расселись? Прошу прощения у честного собрания, что посадили вас на нестроганые доски.

Оживление. Князь поднимает руку, шум стихает.

- Перед тем, как мы будем говорить о нашем будущем, я прошу вас минуту помолчать и подумать о прошлом, о том, как вы прожили последние годы. Часто ли вы голодали, холодали? Часто ли вас пороли, били батогами? Много ли вы работали до кровавых мозолей? Давайте помолчим и подумаем, почему же так получилось.

Молчание. Тишина.

- Все вы помните, что я говорил вам при первой нашей встрече. Через пять лет каждый сможет уйти на все четыре стороны. У самых первых этот срок уже скоро и им нужно подумать, остаются ли они или уходят. Если кто-то из них решит уйти совсем, мы держать не будем.

За прошедшее время мы достигли многого. Настало время перемен и выбора. Вы помните, что при первой встрече я говорил о жаловании. Настало время, и мы можем вернуться к этому вопросу.

Каждый из вас каждый день зарабатывал один грош. Каждый проработал сколько-то дней, столько грошей он и заработал. Все вы что-то ели, что-то носили, где-то спали… Нашему Большому Совету из 15 советников предстоит определить, сколько вы каждый день проедали, сколько потрачено на дома, на одежду и так далее. Если от первого отнять второе, останется сумма, которую каждый может получить. Совету предстоит большая работа. Сроку я на нее кладу не более недели. Через неделю каждый должен знать, сколько он заработал и может получить в любое время. Так что у каждого из вас теперь есть деньги.

До сих пор каждый делал то, что ему говорили. Пока жизнь не наладилась, иначе было нельзя. Иначе мы не успели бы так много. А мы успели много. Сегодня мы можем сказать, что жизнь налаживается и уже можно жить и иначе, свободнее. Кто-то захочет полной самостоятельности, что же, мы не будем против. Если он захочет пахать землю с ним будет подписан вот такой договор:

«Я, Псой Вышата, отказываюсь от жизни сообща и согласен жить отдельно. Я обязуюсь совместно с еще девятью такими же желающими жить отдельно, объединиться и основать новую деревню, не ближе десяти верст от любого городка или другой деревни. Княжество обязуется выделить нам в долг один плуг, одну борону, одну сеялку, десять топоров, три пилы, три лошади, одну корову, десять кур с петухом, одну телегу, леса, досок, стекол на окна, печного приклада, кирпичей на десять домов, семян для посева. Общей стоимостью… (Совет определит). Артель обязуется за полгода построить все десять домов своей будущей деревни и переехать туда жить. За время строительства артель и их семьи пользуются общей столовой бесплатно. Расплачиваться артель будет урожаем по твердой цене, каждый год устанавливаемой Советом. На первые два года артель от податей освобождается. С третьего года все подати – десятина со всего урожая в натуральном виде и земельный налог».

Если в артель соберутся 10 человек или больше, никто не сможет им запретить организовать свою деревню. Если десять не набирается, а набирается только пять или больше, им все равно могут разрешить организовать деревню. Но по решению Совета. Совет должен будет убедиться, что они таким малым числом все-таки справятся.

Еще меньшее число жить отдельно, конечно, не сможет. Но если кто-то все-таки захочет, мы держать не будем. Но тогда уже полностью на с вой страх и риск. И налоги все-таки платить придется и ему.

Если кто-то захочет заниматься ремеслом, с ним будет заключен аналогичный договор, только вместо сельхоз инвентаря, будет записан другой инвентарь.

Все самостоятельные труженики платят одинаковую десятину с произведенного ими. Все, работающие на общественном производстве, никаких податей не платят вовсе.

Сразу скажу, те, кто не осилит грамоту за один год, со второго года будут платить две десятины. А тот неграмотный, кто будет работать на общем деле, будет платить штраф, размер которого определит Совет. У нас в княжестве не должно быть неграмотных. Теперь у всех есть деньги и с любого есть что взять в виде штрафа.

Теперь о тех, кто не захочет уходить на вольные хлеба. У них тоже два варианта поведения. Можно оставить все, как было до сегодняшнего дня, и на руки получать заработанное за вычетом получаемого от княжества и продолжать питаться в столовой, получать одежду на складе, жить в княжеском доме. А можно получать на руки все заработанные деньги, но тогда за все придется платить по ценам, которые установит Совет или вообще по свободным ценам, покупая у кого-то, например, у персидских купцов. Такие желающие должны будут написать заявление:

«Я, Сысой Путята, отказываюсь от общественного пирога и прошу выдавать мне всю заработную плату каждую неделю».

В каждом городе нужно будет устроить лавку, в которой будут продаваться стекла, лампы, табуретки, материя, шерсть, что-то еще. Ничто в этом мире не вечно. Кто-то может случайно разбить окно или лампу. Теперь, когда мы всем будем платить зарплату, было бы неправильно поощрять таких разгильдяев. Пусть разбитое и испорченное покупают за свои заработанные деньги. Или просто, захотят спать на двух подушках. Пожалуйста, пусть покупают.

И еще. До сегодняшнего дня у всех заработная плата была одинаковой. И это было правильно. Теперь мы можем некоторым работникам заработную плату увеличить. Это трудно, я понимаю. Но я верю, что наш Большой Совет справится и с этим. Списки всех работ и всех товаров мы для Большого Совета уже составили. Если мы что-то забыли, Советники дополнят.

Семейный кодекс.

Раз уж мы собрались впервые все вместе таким представительным собранием, давайте решим и еще один очень важный вопрос. Вопрос о семье.

До меня дошли слухи, что многие хотели бы образовать семью, но не знают, как им свой союз освятить, оформить. Ведь в разных местах это делают по-разному. Православным христианам теперь стало проще, отец Нил может их обвенчать. А если из них православный только один? А если оба не православные?

Так уж получилось, что среди нас есть люди из разных мест, разной веры, разных обычаев. Все они нам дороги, всем им мы рады, все они имеют равные со всеми остальными права. Как же им вступать в брак, образовывать семью, если здесь нет того института, который создает семью у них на родине, по их вере, по их обычаю? А если они еще и разной веры? У нас в княжестве каждый волен верить в своих богов, исполнять свои обычаи, если только такие обычаи не вступают в противоречие с нашими главными принципами. Например, мы, конечно, не допустим, чтобы людей приносили в жертву каким-либо богам. Мы будем судить таких людей за убийство. Но всякие другие обычаи каждый вправе соблюдать по своему усмотрению. В том числе и обычаи по заключению брака.

Вместе с тем все у нас равны. Значит равны они должны быть и по вопросу создания семьи. В частности, возраст для вступления в брак у нас будет одинаковым для всех. Только мужчина и женщина, достигшие 16 лет, имеют право создать семью. В отдельных случаях по их совместной просьбе Совет сможет разрешить им создать семью и раньше. Но только по просьбе обоих. В нашем княжестве муж и жена в браке равноправны, поэтому никого насильно выдать замуж будет нельзя. И запретить мужчине и женщине вступить в брак тоже никто не сможет. Для вступления в брак нужно только их обоюдное согласие и желание. Только желание, никаких выкупов или приданых для вступления в брак не нужно.

Мы понимаем, что люди могут ошибиться в своем выборе, обоюдное желание может иссякнуть. Никого насильно держать в браке тоже нельзя также, как никого нельзя насильно поженить. Если кто-то захочет выйти из семейного союза, это его право. Особенно это касается тех, кто придет к нам уже семьей. Мы знаем, что за пределами нашего княжества людей частенько женят без их желания. У нас они могут развестись. У нас женщина не прикована к своему мужу навечно. Любая женщина может жить и самостоятельно. Выкупленные рабыни демонстрируют нам это ежедневно. Не пропадут из-за развода и дети, княжество о них обязательно позаботится – накормит, оденет и обует.

Почему Совет? А потому, что мы все посчитали этих людей самыми достойными, самыми мудрыми для того, чтобы именно они решали все важнейшие вопросы общей жизни. Получается, что к компетенции Совета добавляется еще один вопрос – семейный. Теперь Совет будет не только принимать Законы и судить нарушителей, но и заниматься семейными вопросами. Сам Совет будет решать только такие сложные вопросы, как, например, разрешение вступления в брак раньше срока или развод. Будет Совет и регистрировать браки, разводы и рождения детей. Для этого Совету не нужно будет собираться и что-то решать. Один из членов Совета убедится, что вступающие в брак делают это добровольно и поздравит вступающих в брак с созданием семьи, или поздравит родителей с рождением ребенка. А все соответствующие записи сделают дьяки.

Такая запись будет важна. Например, при наследовании. По нашему Закону, при смерти одного из супругов, ему наследует второй супруг и его дети в равных долях. Если нет в Совете записи о том, кто чей муж или жена и кто чей ребенок, как Совет будет судить споры о наследовании? Поэтому всем супругам дается следующий год для того, чтобы в своем Совете зарегистрировать свою семью и своих детей. Но кто-то может не захотеть, чтобы его имущество после смерти досталось его непутевым детям. Тогда он может написать завещание и зарегистрировать его в Совете. Вот вам еще один аргумент выучиться писать.

Новое положение о Совете уже напечатано, и мы его всем Советникам раздадим. Раздадим мы и закон о семье и наследовании. На будущий год мы снова соберемся на Большой Совет, и советники смогут, если посчитают нужным, внести в закон о семье и наследовании изменения и уточнения. А пока любой желающий сможет в своем Совете с этими законами ознакомиться. Но один раз каждый Совет должен зачитать закон о семье и наследовании на собрании всех жителей. Медленно, громко, понятно с ответами на вопросы. Задача Совета сделать так, чтобы все наши законы знал каждый житель, даже если он пока неграмотный. И все свои законы, законы отдельного города каждый Совет должен зачитывать после его принятия на общем собрании всех жителей. Только после такого прочтения закон вступает в силу.

Но все это после того, как наш Большой Совет установит заработные платы и цены на все товары.

Теперь давайте отпустим наш Большой Совет, ведь им предстоит большая и трудная работа.

Специальные писцы стенографируют все происходящее на Большом Совете. Стенограмма будет напечатана в количестве 50 экземпляров и разослана на хранение во все Советы. При образовании новых Советов каждый из них должен получить полный комплект необходимой документации, включая все законы и стенограммы всех Больших Советов.

Советники работают пять дней и в результате утверждают два списка: список заработных плат и список цен на товары и услуги. Каждый Совет увозит с собой экземпляры обоих списков. Типография эти списки издает тиражом 50 экземпляров. Решено следующей осенью опять собраться Большим Советом для обобщения судебной практики. Каждому Совету дано задание к следующему лету составить список всех разобранных им дел с указанием результата. Никаких подробностей дела не нужно, только преступление и наказание.

Советы разъехались по домам и повезли деньги для раздачи заработанного. А также товары для устройства государственных лавок.

Вот уже и начало сентября. Как выясняется, исторические сведения нам тоже могут быть полезными. Из истории нам известно, что во время новгородского похода Ивана Третьего казанский хан Ибрагим, будучи введенным в заблуждение неправильной вестью из Новгорода о победе новгородцев, решил воспользоваться ситуацией и пограбить немного Вятскую землю. То есть мы точно знаем, что на будущий год Ибрагим придет на Вятку. Чем это нам может помочь? Мы можем воспользоваться этим событием и выступить в роли защитников Вятской земли и получить повод для нападения самим на казанскую землю в будущем. Это, конечно, всего лишь повод, ведь Ибрагим, как только узнал об истинных событиях в Новгороде, тут же дал задний ход. Но повод красивый и весомый.

История не сохранила подробностей нападения Ибрагима на Вятку. Известен только факт нападения и можно вычислить примерное время: между выходом Ивана в поход и его окончательной победой. Вариантов нападения у Ибрагима немного. Можно водным путем вниз по Волге, потом вверх по Каме, потом вверх по Вятке. Но Казань не есть великая морская держава. Казанцы – конники, значит путь у них один: вверх вдоль Казанки через Арск, потом вниз по Лубянке до Вятки, и опять вверх уже по Берегу Вятки через Котельнич и Орлов на Вятку/Хлынов. Вот тут у Котельнича мы Ибрагима и встретим. Иван Третий двинулся в путь 9 сентября. Раньше октября никакие сведения о походе до Казани не дойдут. Так что раньше середины октября Ибрагима там ждать нечего. Но до подхода Ибрагима нам нужно будет привести в чувство самих котельниковцев. А на это нужно какое-то время. Алгоритм устрашения уже отработан на ногайцах, так что ничего нового придумывать не будем. Грузим на две баржи три роты первого батальона со всем материальным обеспечением, отправляем кавалерийский эскадрон по берегу Камы вниз до впадения в нее Вятки и отплываем. Помогаем кавалеристам перебраться через Каму и двигаемся вверх по Вятке до Котельнича.

Поднялись вверх по Вятке до устья Моломы. Именно это место запирает путь из Устюга на Вятку и на Каму. Если Московская опасность и придет, то только оттуда. Вятка-Хлынов выше по течению, так что этот город ничего не запирает.

На мысу стоит укрепленный городок Котельнич. Ворота закрыты, на стенах видны защитники. Выгружаемся метрах в 300 ниже городка, ставим вагенбург. Взводный вагенбург усиленный двумя пушками, ставим напротив ворот в 100 метрах Две пушки наводим на ворота, а одну вдоль стены. На максимальном расстоянии от вагенбурга на самом берегу устанавливаем на попа 40 чурок по полтора метра высотой также, как для демонстрации ногайцам. Делаем по два выстрела ядрами по воротам. Ворота пусть и не в щепки, но пострадали сильно. Ясно, что они долго не выдержат. Обращаем внимание защитников на чурки и делаем один выстрел ближней картечью. Все чурки попадали.

Выходим из вагенбурга.

- Эй, защитнички. Выходи посмотреть на покойников. Не бойтесь, не тронем.

И показываем на валяющиеся чурки. Через некоторое время из ворот с трудом выбираются трое вояк. Вместе с ними подходим к чуркам. Они вертят одну чурку, а в ней аж пять дырок. Правда, не сквозных, но глубоких.

- Ну как, служивые, какой доспех выдержит такую пулю? У вас есть такие доспехи? Пойдем, посмотрим на нашу крепость, посчитаете наши пушки.

Заходим в вагенбург. Все отделения на местах. Ружья и копья приготовлены. Расчеты у пушек. Картина маслом.

- Посмотрели? Ну идите обратно и расскажите остальным, что вы тут увидели. Нам ваши жизни не нужны. Мы не собираемся никого брать в полон, требовать выкуп. Так что складывайте оружие, вам ничего не грозит. Ну, разве что придется убраться отсюда по добру, по здорову. Даю вам час на раздумье. Потом разобью ворота окончательно. А мне их жаль, ведь они уже мои. Через час все вооруженные люди выходят из крепости и строятся у стены. После этого любой вооруженный человек в крепости пусть пеняет на себя.

Часа не понадобилось. Похоже, демонстрация впечатлила. Ворота открываются нараспашку и из них выходят вооруженные люди. Немного, сотни две. Причем видно, что не все из них с оружием на «ты». Пищалей совсем мало. Естественно, все фитильные.

Первая рота занимает городок, остальные пока в вагенбурге.

Приказываю всем выйти и собраться перед стеной, там, где уже собрались служивые. Народ собирается. Князь выходит на стену.

- Нам от вас ничего не нужно. Мы пришли, чтобы установить здесь справедливый Закон. Наш главный закон: кто не работает, тот не ест. Посмотрите на наш флаг – там серп и молот. Наш флаг знаменует нерушимый союз крестьян и ремесленников. На крестьянах и ремесленниках стоит Русская земля. Если бы крестьянам и ремесленникам не мешали, так и жили бы они как в сказке. Вот мы и хотим, чтобы ни крестьянам, ни ремесленникам никто не мешал, и чтоб жили они как в сказке. А то ведь как повелось, кто работает, тот голодает, а кто дармоед, так тот ест в три горла. Вот ты, что полезного ты сделал за прошедший год? Ничего? А что же ты тогда такой толстый?

Там куда мы приходим, ни рабов, ни холопов не будет. С сегодняшнего дня все на Вятской земле свободны. Вся земля и все, что в земле объявляется государственным. Если кто-то считает землю своей, пусть забудет о своих мечтах. Земля будет в пользовании только у того, кто на ней работает и платит государству десятину. Никаких других податей не будет.

У вас у всех есть несколько путей, как жить дальше. Кому такие порядки не нравятся, может валить на все четыре стороны. Хотя нет, на четыре не получится. На востоке уже такие порядки, туда валить бессмысленно. Так что на три стороны. Забирайте все, что сможете, и скатертью дорога. Никто вам мешать не будет. «Все, что сможете», не распространяется на людей. Повторю для тех, кто еще не понял, все люди уже свободны. Нет больше ни рабов, ни холопов.

Тот, кому такие порядки не по душе, может, конечно, попытаться сопротивляться. Но тогда не взыщите. Все сопротивляющиеся будут уничтожены. Силу нашу вы видели.

Для тех, кто решит остаться, тоже несколько дорог. Можно просто жить, как жили, платя десятину. Год дается всем, чтобы выучиться грамоте. Кто через год грамоте не выучится, будет платить две десятины. Вот и все обязанности такого вольного человека.

Можно пойти на службу, можно в солдаты, можно на производство. Такие люди всегда будут сыты, да еще будут получать жалование. Минимально грош в день.

Можно собраться в артель. Тогда княжество поможет в обустройстве, в организации. В долг. Долг придется отдавать. Но такие артели на два года от податей освобождаются.

Это главное, что вам нужно понять сейчас. Никто вас в решении не торопит. Все свободны в своем выборе. «Все» это буквально все, без каких бы то ни было изъятий. Поговорите с теми, кто пришел. Поспрашивайте, как они живут. Если соберете выборных от городков и деревень, мы свозим вас посмотреть на нашу жизнь на Каме, сравнить ее с вашей.

И еще. В каждом городке, где наберется 50 грамотных людей, они смогут на следующий год выбрать себе Совет. Во всех наших городках такие Советы работают. Пусть ваши выборные посмотрят и на работу Советов.

А пока в каждом городке будет посадник. Он главный. Как он скажет, так и будет. Учите грамоту, и тогда что-то решать будете и сами. Отправьте посыльных по городкам, пусть расскажут все о новых порядках.

И еще, страшная для вас новость. Сюда идет казанский хан Ибрагим с войском. Через неделю другую они будут здесь. Как вы понимаете, они идут не с пирогами, а за вашим добром, да и за вашими душами тоже. Казанцев мы остановим. Помощь ваша нам в этом не нужна. А вот наблюдателей от разных городов, посмотреть, как мы казанцев побьем, присылайте, пусть посмотрят. Казанцы идут медленно, так что время у вас еще есть.

Идите и думайте. А с вояками разговор отдельный, вы пока останьтесь.

Остались одни вояки, видно, ребята бывалые.

- Ну, что, служивые? На вас это все тоже распространяется. Можете собрать все нажитое непосильным трудом и отправляться ко всем чертям. Правда, я не понимаю, куда же вам идти? Где вас ждут? Мне кажется, нигде вас не ждут. Вы же ничего не умеете, ни пахать, ни ковать. Да и защищать пахарей до ковалей вы не умеете, да и не делали этого никогда. Вам бы пограбить да покутить… Но ваши недавние подвиги в низовьях Волги меня не впечатляют. Нам грабители не нужны. Грабителей мы будем казнить. Если собираетесь уходить, говорите сразу, чтобы мне с вами времени попусту не терять.

Если собираетесь остаться на вятской земле, будете подчиняться общим правилам. Главное правило вы уже запомнили: кто не работает, тот не ест. Защита тех, кто работает, тоже работа. Мы своих солдат уважаем. Они своей жизнью рискуют, защищая остальных. Вот и сейчас они пришли защищать местных жителей, хотя их и не звали. Вы ничего, кроме как воевать не умеете. Мы можем дать вам такую работу.

Самое простое, пойти в солдаты. Примем, экипируем, поставим в строй. Экипировку вы видите – все в латах, у половины ружья.

Есть у нас и особые солдаты – разведчики. У них служба самая опасная. Можете записаться в разведчики. Можете встать на рубеже в крепостице, но пока такой крепостицы для вас нет. Подумайте пока. Таких как вы в других крепостях еще не мало. Убивать защитников крепостей я не хочу, вы сегодня это видели. Но если придется, то придется. К нам недавно ногайцы пожаловали незваными. Так за четверть часа две сотни мертвых, две сотни раненых, остальные разбежались. А нас было не больше, чем сейчас. Теперь мы с ними дружим.

Так что думайте. Поговорите с теми, кто сидит в других крепостях. Расскажите им, что вы здесь видели. Может и не помрёт больше никто. Идите, я вас больше не держу.

Ну теперь пора готовится к встрече Ибрагима.

О существовании крепости Котельнич Ибрагим, конечно, знает. Его люди бывали здесь не раз и не два. Знает он и что эта крепость из себя представляет. Ничего особенного она из себя не представляет. Без огнестрельного оружия от тысячи нападающих ее не защитить. Ибрагим и это знает. Его полная, тотальная мобилизация дает 15 – 20 тысяч воинов. Сейчас он идет в малый набег, так что приведет не больше пяти тысяч. Жаль, лучше бы побольше, на потом меньше осталось бы.

Наша задача: навязать Ибрагиму полевое сражение ввиду крепости. Видимо, это будет не трудно, ему самому не хочется штурмовать стены, а тут глупые русские сами вышли в поле против его непобедимых джигитов. «Да я их своими конниками сомну в пять минут!» Вот и хорошо, вот и пусть так думает.

Прежде всего разведка – мы должны точно и заранее знать, когда Ибрагим подойдет. Отправляем дальнюю разведку в сторону Арска. Мимо Арска Ибрагиму точно не пройти. Как только разведка обнаружит Ибрагима, сразу шлет гонца. И продолжает наблюдать, выясняя сколько их, какой состав, какой обоз. И каждый день – донесение. А мы будем готовить диспозицию.

Диспозиция такая: к крепости можно подойти только по пути между Вяткой и последним левым притоком Пижмы. Приток Пижмы на протяжении примерно 10 километров течет почти параллельно Вятке. (Карта рельефа) В самом узком месте этот приток прижимается к Вятке на 2 км и течет так на протяжении 3 км. В самом узком месте в него впадает ручей, который еще больше сужает дефиле. Именно здесь нам и нужно встречать Ибрагима. Наш, правый берег Вятки обрывистый, обрыв целых 30 метров. Пойма притока Пижмы – болото. Мы гарантированы от фланговой атаки. Да и не будет Ибрагим мудрствовать. Ему известно его многократное превосходство в численности.

Кроме обычного предполья, оборудованного рогатками из возимой матчасти взводов, мы дополнительно наделаем ежей из местных жердей, и набьем кольев не выше полуметра десятиметровой полосой поперек всего дефиле на расстоянии 150 метров от позиции. Думаю, до наших рогаток никто и не доберется.

Но пять тысяч нам не выкосить в лоб. Передние просто своими жизнями защитят задних, а задние, вовремя смекнув, что пахнет жареным, просто удерут. А этого допускать нельзя. Нам еще воевать Казань, так что подарок в виде трети войска, мы не должны отдавать. Казанцы, конечно, побегут. Побегут назад, больше некуда. А сзади в пяти километрах еще одно дефиле, правда пошире. Там расположена высотка метров в тридцать над общим ландшафтом, с которой в Вятку сбегают два притока, и в приток Пижмы - один. По берегам этих притоков густой лес, а высотка довольно лысая. В этих лесах мы спрячем первую роту, по взводу на каждой стороне, усиленному второй пушкой каждый, взводом кавалеристов и взводом разведчиков. Есть опасность, что к моменту начала активных действий нашей засады еще не все тылы Ибрагима перевалят наш стратегический холм. Тогда разведчикам придется втихую зачищать обозников, а кавалеристам догонять и останавливать убегающих.

Порядок действий засады следующий.

Услышав первые выстрелы, разведчики холодным оружием расчищают путь артиллерии, если придется. Артиллеристы устанавливают орудия на позиции так, чтобы для отступающих кавалеристов был проход, чтобы кавалеристы не попадали в безвыходную ситуацию – либо прямо на пушки, либо сдаваться. Нам не нужно, чтобы хоть один кавалерист доскакал до орудия. Пусть лучше проскачет мимо и удерет. А мы в это время будем в него стрелять, причем так, чтобы не попасть в соседнюю батарею. По скачущим между батареями стреляют только из стрелкового оружия. Чтобы еще больше обезопасить себя от прямого контакта с кавалеристами, мы дополнительно оборудуем артиллерийские позиции кольями, а разведчики, разобравшись с отставшими обозниками, быстро устанавливают заранее заготовленные дополнительные рогатки. Колья должны быть забиты так, чтобы не мешать прямому проходу Ибрагима к Котельничу, чтобы его воины вообще кольев не заметили. А вот рогатки установим еще уже кольев, мешая проходу обратно.

С комбатом и комроты один выезжаем на место и определяем позицию каждой из четырех пушек.

Есть большая вероятность, что какая-то часть Ибрагимова войска все-таки прорвется обратно. Это плохо.

В 80 км ниже по течению от Котельнича в Вятку впадает Пижма, река не маленькая. Ибрагиму обязательно придется ее форсировать, двигаясь в свой «малый набег». Придется ее форсировать и убегающим ибрагимцам. Пушек у нас много. Еще двигаясь вверх по Вятке к Котельничу, оставим две пушки с одним взводом второй роты у переправы через Пижму. Оттащим их подальше от Вятки не меньше километра и хорошенько замаскируем. Оставим с ними половину кавалерии. Кавалерию отправим прятаться еще дальше вверх по Пижме. Лошадям нужно где-то пастись. Пусть это будет подальше от места движения Ибрагима. Нашим разведчикам глубокой разведки покажем, где же они спрятались. После выхода к Вятке, двигаясь сзади войска Ибрагима, разведчики дадут сигнал засадному взводу и останутся с ним для усиления. Устье Пижмы – это, как минимум, дневной переход от Котельнича. Так что все хвосты обоза до начала битвы Пижму форсируют и не будут мешать нашим артиллеристам оборудовать свои позиции. Опять-таки полуфланговые позиции. У них нет задачи умереть, но никого не пропустить. У них задача – никого не пропустить и не умереть. Если для того, чтобы не пропустить, нужно умереть, значит они должны пропустить, но не умереть. Это не Фермопилы. Здесь они Родину не защищают. Здесь они уничтожают отступающего противника. Если противник захочет сдаться, пусть берут в плен. Причем при взятии в плен, пусть противнику не доверяют, все время будут настороже и чуть что, стреляют.

План готов, будем его претворять в жизнь. Выбираем позиции для третьей и четвертой рот и второго взвода второй роты. Дефиле в этом месте широкое. Прижимаемся левым флангом к обрыву. Создаем у противника иллюзию возможности обхода нашего правого фланга. Чем дольше они будут скакать по направлению к Котельничу, тем больше их тут и останется. Для того чтобы во время их «обходного маневра» могли стрелять не только пушки правого фланга, а и все остальные пушки, выстраиваем позицию под углом к обрыву и направлению будущей атаки. Дистанция стрельбы у правого фланга несколько увеличится, зато пушки левого фланга смогут стрелять по противнику вплоть до того момента, когда они с левым флангом поравняются. А для того, чтобы никто не прорвался к крепости, на уровне правого фланга устраиваем глухой, с кольями через 40 см, частокол в несколько рядов забитых кольев. С расстояния в километр этого частокола практически не видно. На эту большую работу запрягаем местное население.

Для удобства определения дистанции на расстоянии 600, 400 и 200 метров от позиции вбиваем хорошо заметные колья – ориентиры. Этих кольев по фронту устанавливаем по количеству наших пушек. Они одновременно задают пушкам и направление стрельбы, чтобы пушки не стреляли в одно место. Даем распоряжение стрелять не залпом, а с интервалом в три секунды слева направо.

Вот уже все подготовлено, а вестей все нет и нет. Наконец, прискакал гонец: Ибрагим тронулся в путь. Вопреки ожиданиям с ним всего около четырех тысяч. Все конные с заводными конями и с обозом. Обоз пока не посчитали. Гонец оставил Ибрагима возле Арска. Так что неделя в запасе еще есть. Собираем местных жителей и объявляем им, что татары двинулись на них в набег. Пусть отправляют гонцов вверх по Вятке. Вдруг мы татар не остановим. Тогда они пусть уж сами как-нибудь. А остальные пусть готовят еще ежей по нашему образцу. Добавим их в предполье, ведь татар «целых четыре тыщы»! Нужно нагнать на местных побольше страху. Да и пусть своих наблюдателей присылают, а иначе, кто разнесет весть о нашей победе? Всех зрителей поставим на горке под стенами крепости. Оттуда все поле сражения будет как на ладони.

Прискакал гонец от разведчиков: ибрагимово войско переправилось через Пижму и встало в двадцати верстах. Значит завтра бой. Но не с самого утра, двадцать верст им еще нужно пройти. К полудню татары показались. Наши войска занимают компактную позицию по фронту всего в 150 метров. Впереди стоят пехотинцы с пиками, скрывая вагенбурги и пушки и создавая у противника впечатление полной незащищенности.

Ели ты слаб, прикинься сильным, а если силен – слабым. Но Ибрагим Сюй Цзы не читал. Он видит кучку пехотинцев с копьями, и думает, что он уже победил. Именно в этом заключается главный принцип айкидо: противник до самого момента поражения должен думать, что победил именно он.

Ибрагим в километре от глупых пехотинцев накапливает силы и отправляет их за легкой победой.

Первые джигиты еще не доскакали до первой отметки, и на дистанции 700 метров дою команду на открытие огня. Через каждые три секунды выстрел дальней картечью. Выстрелы еще не добрались до правого фланга, а левый фланг уже перезарядился и произвел второй выстрел. Задним еще неубитым джигитам становится трудно скакать по трупам и раненым товарищам. Они еще ничего не поняли, но уже начали забирать влево, на свободное от тел людей и лошадей место. За время до второго выстрела левофланговой пушки конники успевают доскакать до отметки 600 метров, и наводчики подправляют прицел. К моменту готовности третьего выстрела мы замечаем, что за завалом из тел на дистанции 800 метров топчутся на месте те конники, которым некуда скакать. Даю команду двум самым левым орудиям продолжать стрелять по замешкавшимся прямо напротив них целям. А в это время конная лава продолжает забирать влево и скакать навстречу своей смерти. К моменту окончания четвертой очереди все поле усыпано мертвыми и ранеными телами. Но и продолжающих скакать еще много. Самые первые достигают отметки в 200 метров. Заряжающие переходят на ближнюю картечь. Ближних картечин в каждом выстреле в четыре раза больше, чем дальних, и первая очередь из 8 выстрелов (две левые пушки продолжают стрелять дальней картечью прямо напротив себя и многие дальние цели начинают разворачиваться чтобы уносить ноги) наносит такое опустошение в ряды нападающих, что самые тупые начинают понимать, тут им ловить похоже нечего.

Конники начинают разворачиваться. Но, во-первых, это не так просто на такой скорости. Во-вторых, а куда разворачиваться? Сзади все завалено мертвыми и умирающими. И конники начинают еще больше прижиматься к пойме притока Пижмы, а там болото. Они начинаю в болоте застревать, а пушки продолжают стрелять и скоро убегать становится практически некому. Самые отчаянные доскакали все-таки до нашего первого заграждения из кольев и тоже вынуждены были затормозить. А в этом невиданном до селе бою остановка – это смерть. Так что и самым отчаянным не повезло…

Никто уже не помышляет об атаке. Но кто-то еще на расстоянии досягаемости дальней картечи. Даю команду восьми правым пушкам перенести огонь на дистанцию 800 метров, а двум левым пушкам стрелять сверхдальней картечью. Они успевают дать еще по два выстрела и цели заканчиваются. Огонь прекращается. Было выпущен чуть больше 2000 дальних картечин и больше 4000 ближних. Пусть и не все они нашли себе цель. Но кровавых дел они наделали много. Бой продлился чуть больше пяти минут. После грохота пушек над позицией повисла гнетущая тишина. Слышны только ржание раненых коней да стоны раненых людей.

Даю команду третьей роте выдвигаться вперед собирать раненых. Отправляю в тыл вестового за телегами для них. Наши эскулапы еще утром развернули свой походный госпиталь. Проходит меньше получаса и вдалеке раздаются выстрелы. Это вступила в бой первая рота. Огонь продолжается почти десять минут, видимо отступающие очень сильно растянулись. Но вот и он стихает.

Второй взвод второй роты собирает отстрелянные стаканы. Это ценный ресурс.

(В этом мете хорошо бы дать новеллу от лица завоевателя.)

Идем к крепости. Местные жители в шоке. Такого они никогда не видели, не слышали и даже не могли себе такого представить. Но мне некогда потакать их чувствам. Даю команду: всем мужчинам взять лопаты и копать яму у отметки 600 метров. Три метра в ширину, метр в глубину и сколько понадобится в длину. Отправить конных посыльных вверх по Вятке с приказом, всем мужчинам с лопатами бегом сюда, копать яму для мертвых татар. Кто ослушается, сам окажется в яме. Эпидемия нам совсем ни к чему.

Работа закипела. Мои солдатики отыскивают раненых, которым можно помочь, и отправляют их в крепость. Мужики копают яму и подтаскивают к ней раздетых покойников. Работы им не на один день. По полю бродят живые и раненые кони. Кавалеристы их собирают и уводят за крепость подальше от поля боя.

Среди побежденных отыскиваются и целые, и раненые очень легко. Неожиданно их оказывается не так мало. На дальней дистанции картечь частенько выводит из строя лошадь или воина, даже сильно не раня. Семидесятиграммовая железяка, пролетев сотни метров и попав, например, в грудь облаченную в доспех, производит такое же действие, как 9 мм пистолетная пуля, попавшая в бронежилет. Человек теряет боеспособность, но вполне себе цел и через некоторое время его можно впрячь в работу. К вечеру оказалось, что совсем покойников около шестисот человек. Еще до пары сотен не доживут до утра. У многих поломаны руки, сотрясение мозга. У очень многих живых серьезные ранения конечностей, но это не смертельно.

Поработала и первая рота. У нее на счету около трех сотен покойников, несколько сотен раненых и несколько сотен сдались в плен. Сдавшихся в плен больше всего. И весь обоз, и заводные кони. По словам первой роты несколько сотен все-таки прорвались. У нас потерь нет.

Следующая забота после раненых – кони. Коней очень много, столько, что нам их не прокормить зимой. Это наша недоработка. По совету с нашими ногайцами – кавалеристами собираем всех коней в табун, и сотня кавалеристов гонит их вниз по Вятке с тем, чтобы переправить через Каму и откочевать с ними в степь, как это делают сами ногайцы столетиями. Проблема в том, что в степи могут повстречаться хозяева пастбищ. Они моим кавалеристам совершено не опасны, но я даю строгий приказ, ни с кем не конфликтовать, со всеми встречными пастухами щедро расплачиваться за потраву. Сделав по степи петлю, они должны к весне вернуться к Белой. Тогда и решим, как их распределить.

Всю сбрую с коней снимаем и оставляем в крепости.

Нужно организовывать жизнь пленных. Более или менее здоровых делю на сотни. Походных кухонь у меня всего пять. Одну оставляем для себя, четыре передаем для кормления пленных. И нам, и пленным придется питаться по сменам. Слава богу еды хватает. Круп мы прихватили с собой достаточно, а мяса хватает с погибших лошадей. На дворе октябрь, ночи уже холодные. Так что быстро мясо не испортится. Пленным сидеть без дела не даем, заставляем копать могилу. У подходящих местных мужиков отбираем шанцевый инструмент, и раздаем им побитых лошадей, пусть забирают и уводят, сколько смогут. Весть распространяется быстро, так что мужики своего не упускают.

Вернулся второй взвод второй роты с разведчиками и частью кавалерии. Через Пижму они никого не пропустили. После первого выстрела ибрагимцы сразу стали сдаваться. Да и было то их совсем немного, меньше трех сотен. Ха-ха, немного, столько, сколько нас всех вместе взятых без кавалерии. Вот как смещает акценты наличие артиллерии. Артиллерия и вправду бог войны. Становится.

Могила выкопана, погибшие погребены. Будущим летом выздоровевшие раненые должны будут насыпать на могилу холм повыше во избежание эпидемии. В крепости остается вторая рота со всей нашей артиллерией, кроме двух пушек у Пижмы, которые мы заберем на обратном пути.

Итак, у нас более 2500 пленных. Это большая проблема. Больше 700 из них раненые разной степени. Их придется оставить на вятской земле по любому. Но нам оставшиеся более полутора тысяч не переправить на Белую до морозов. Местные жители прониклись ситуацией и готовы выполнять любые приказы. Тем более, что никаких особых приказов пока и нет. Приказываю разобрать всех раненых и еще 500 более или менее здоровых по домам всех семи городков и по деревням. Всех битых коней отдаю им на пропитание. Всех покалеченных коней также оставляю и разрешаю в случае необходимости забить их на еду. Как распределить лошадей решите сами. За каждого постояльца весной получите по мешку пшеницы. За каждого умершего пленного спрошу строго. Всех пленных можно и нужно заставлять работать.

Все равно остается больше тысячи пленных, которых нужно доставить на Белую. Все на галеру и две баржи никак не помещаются. Не поместившиеся пойдут пешком, а мы, быстро спустившись вниз по течению и переправив всех на ту сторону Камы, вернемся за остальными. Опасность заключается в том, что пленные, идя пешком, будут приближаться к Казани, а на их охрану выделить много охранников я не могу. Груженые мы будем спускаться три дня, и пустые корабли будут подниматься вверх дня четыре, до того места, докуда пленные дойдут пешком. А пройти они должны километров 200. Так что целую неделю пленные будут плохо охраняемы. Желающие смогут сбежать. Это ногайцев мы могли просто отпустить. Татар просто отпустить нельзя, нам еще с ними воевать. Вернутся в Казань, и снова станут в строй. Поэтому пешком пойдут все обозники и те, кто нам покажется менее упертым. Все упертые поплывут на судах. На той стороне Камы им уже некуда будет бежать. Более того, их можно будет посадить на коней.

Татар в войске не так уж и много, меньше половины. Большую часть составляют черемисы и чуваши, да еще потомки булгар. И это не удивительно. Ведь татары пришли в Казань чуть больше тридцати лет назад. До прихода сюда Улу-Мухамеда, сбежавшего из Орды, этот город назывался Булгар аль-Джадид, то есть новый Булгар. Именно сюда перебрались остатки булгар после разгрома их столицы то ли Тамерланом, то ли одним из русских князей в самом конце 14 века, историки до сих пор об этом спорят. За пол века булгары с местными чувашами и черемисами отстроили и обустроили бывших пограничный булгарский городок, который стал к моменту прихода на готовенькое татар крупным по европейским меркам торговым и ремесленным городом, центром сельского хозяйства. Улу-Мухамед с трехтысячным войском пришел на все готовенькое именно как завоеватель. Так что татары очень долго не составляли в Казани большинства.

Второй роте оставили всего вдоволь. В крепости они смогут отбиться от такого же количества нападающих. Только нападающим неоткуда взяться. Второй роте поставлена задача: силами пленных построить в крепости нормальные казармы. Весной привезем доски, кирпичи и стекла. Сами казармы к весне должны быть готовы. Кроме того. провести перепись населения. За зиму заехать во все городки и во все деревни. И всех переписать. Всем разъяснять нашу политику. Солдаты, а тем более офицеры-лицеисты, уже подкованы, так что должны справиться. Быть настороже постоянно. Местная верхушка может начать какую-нибудь бузу или просто пакостить из-за угла.

Долго ли, коротко ли, но до Агидели добрались.

Одну баржу и галеру с пленными отправили в Пермь и, если успеют проскочить до ледостава, и в Кизел. Должны проскочить. Если не проскочат, после ледостава отправить по льду. Там меньше 200 км, так что доберутся. Вторую баржу отправили в Уфу. Посадникам Перми и Уфы наказано использовать пленных на полную катушку. Каждый день они должны работать и отрабатывать не только хлеб, который едят, но и вину за нападение на Котельнич. Всех пленных учитывать в ежедневном наряде в первую очередь. Пусть крутятся как хотят, но работу пленным находят. Большая часть пленных осталась в Агидели.

Уже октябрь, и герою давно пора в Москву, а то можно и застрять.

Все четыре баржи уже давно отправились в Торжок за Новгородцами. С ними ушел один из кузнецов, добровольно перебравшийся к нам после наших уговоров. Будет служить живым примером. Особо обратили его внимание на то, что зимние события в Новгороде не могут обойтись без появления большого числа сирот. Их нужно собрать и привезти с собой. Это не менее важно, чем вывоз ремесленников.

Два здания лицея полностью готовы. Строится третье. Лицею уже можно будет переезжать. Дом для Нила построен, идет строительство церкви. Нил пока в Палестину не собирается. Во всех городках у Нила нашлась работа по венчанию. Без работы не остаются и Советы, регистрируя неправославные пары. Так что у нас уже довольно много семейных пар. Пропущенные места на улицах быстро застраиваются семейными домами.

Отправляемся в Москву на большой шхуне. В Казани пока тихо, никто не знает, куда делось войско, отправившееся в набег. Готовы еще две баржи, будут стоять до весны. Заказываем еще две. Кораблестроители довольны, мы хорошо загружаем их работой. Доставили товар нашему резиденту. Теперь кроме специй у него в лавке еще много чего из проданного нам персидскими купцами. Лавка у него теперь богатая. Даем задание резиденту всю зиму скупать одежду, много одежды, ведь из Кафы в этом году должно быть больше рабов.

Добрались до Нижнего. Здесь нас ожидают разосланные зимой рекламные агенты. У них довольно хороший сбор. До сотни человек. Причем, многие семейные. А у нас все суда уже в разгоне. Пришлось покупать большую галеру. Поместились все и отправились в Агидель. Эта зима в Агидели будет очень трудная. Всем придется на зиму потесниться. На будущий год предстоит очень большая стройка. Но этот не страшно. Все у нас для этого есть в достатке, а теперь и рабочие руки.

Добрались до Москвы. По дороге собрали еще три десятка беспризорников.

В эту зиму герою никуда ехать не нужно. Можно сосредоточиться на преподавании и, главное, на подготовке материалов к изданию. Младшие лицеисты по очереди работают над литерами. Так что теперь запас литер очень большой, можно набирать и большие тексты. С весны набрана и издана большим тиражом азбука, так что учить читать и писать теперь будет легче. Наши медники наделали сотню медных пластин для выполнения гравюр, которые будут иллюстрировать тексты, когда это необходимо. Учебники по арифметике, физике и особенно геометрии без рисунков сделать трудно. Нашему персидскому художнику вместе с нашим ювелиром придется овладеть искусством гравюры. Герою предстоит очень многое перенести из своей читалки на бумагу с тем, чтобы печатники это размножили. В первую очередь арифметику, физику, геометрию и учебник русского для иностранцев. В остальном жизнь в лицее идет по заведенному порядку.

Нужна и художественная литература. Герой продолжает диктовать исторические произведения, пусть и написанные значительно позже, но о временах не уходящих далеко вперед от 15 века. «Дон Кихот», «Айвенго», «Синдбад Мореход», «Маугли», «Иллиада», басни…

В эту зиму герою нужно подготовить группу розмыслов по преобразованию нашего кустарного производства в промышленное. Основой предстоящих изменений должны стать специализация и разделение труда. Специализация требует, чтобы изготовление различных изделий осуществлялось территориально в разных местах. Грубо говоря, ружья, бочки и плуги должны изготавливаться в разных цехах. Но это только первый шаг. Вторым шагом должно стать разделение труда по операциям. Кто-то делает медные листы, кто-то другой из этих медных листов штампует половинки корпуса керосиновой лампы, кто-то эти половинки спаивает в одну емкость, а кто-то окончательно собирает всю керосиновую лампу. При этом тот же рабочий, что штампует половинки керосиновой лампы в другое время штампует похожие на них миски. Производительность труда рабочего, выполняющего одну и ту же операцию, вырастает в разы, если не на порядки.

Все это нужно организовать на всех наших производствах, от кузнечного до прядильного и сахарного. Герой читает отобранным розмыслам целый курс лекций по организации производства. Правильно организовать предстоит все наши производства, а ведь их уже больше двух десятков.

Кроме того, у нас уже развилось молочное животноводство. Избыток молока нужно перерабатывать. Пришлось поработать и с розмыслами по сыроварению.

На верфи построены еще три корабля: одна большая шхуна и две маленькие. Заложены еще две маленькие. Тимофей вполне доволен своим бизнесом, платим ему хорошо. А нам нужно еще одна большая шхуна и не просто большая, а больше наших больших в полтора раза. Трех мачтовую 30 метров длины и 6 метров ширины. С трюмом и нижней палубой. С двумя надстройками: десять метров на юте и пять метров на баке. Таким образом, вся команда поместится в надстройках даже на стоянке.

Будет наша очень большая шхуна возить рабов из Персии. Тимофей читать чертежи уже научился. Снабжаем его комплектом чертежей. За полтора года должен справиться.